Сирота с Манхэттена - [53]
- Неужели? Так ты торопился, па? Позволь усомниться. Ты копил решимость десять лет.
- Прошу, дорогая, не злись!
- Не могу! Я ужасно зла и чувствую себя обманутой, - отвечала Лисбет. - Преданной! Ну как вы не понимаете? Я думала, что я - законный ребенок, но нет. Я - ничто! У меня даже фамилии нет!
Обида и гнев взяли верх, и Элизабет, вскочив из-за стола, швырнула салфетку на пол.
- Лисбет, вернись! - потребовал Эдвард.
- Нет! Оставьте меня в покое!
Элизабет заперлась в спальне на ключ. Кровь стучала в висках, во рту пересохло. Ее маленький, упорядоченный мирок рухнул в одночасье. Прекрасно зная, что Вулворты - очень состоятельная семья и что судьба нью-йоркских сирот тяжела, она попыталась себя урезонить.
- Но зачем они заставили меня поверить, что меня удочерили? - едва слышно задала она себе вопрос. - Получается, они заботились обо мне, растили, но дочкой не считали?
Она проглотила слезы. В тот же миг дрогнули оконные стекла: на город обрушился северный ветер. Казалось, громадное здание обхватил рычащий от ярости монстр и сотрясает его.
«Буря, - подумала девушка. - Первая в эту зиму. И сегодня пойдет снег».
Это неистовство стихии привело Элизабет в смятение. Она не могла больше размышлять. Все смешалось в ее разгоряченном уме. Завывания снежного бурана эхом отозвались в памяти, напомнив про другую бурю, из далекого-далекого прошлого.
- Мне было очень страшно… так страшно… Но мама меня утешила. Мама Катрин, не Мейбл.
Прижав руку к бледному лбу, Элизабет отдалась сумасшедшему круговороту лиц и имен, внезапно всплывших в памяти.
Перед глазами возникла целая картинка: мужчина с суровым лицом ударяет кулаком по столу в старомодно обставленной комнате со стенными панелями из темного дуба, высокими бархатными занавесями. На столе - серебряные столовые приборы и хрустальные бокалы. Он кричит и буйствует, совсем как этот ветер, прилетевший с ледяных просторов Крайнего Севера.
- Я с ужасом прислушиваюсь к голосу… моего деда Гуго Лароша, - тихо проговорила девушка. - А за окном - сильная гроза.
Элизабет растерялась, у нее подкосились колени. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Она легла, закрыла глаза, одновременно жаждая разрушить плотину прошлого и боясь этого.
- Теперь я вспоминаю! - воскликнула она. - Да, я всех их вижу: и маму, и папу, и дедушку Туана, дядю Пьера, тетю Ивонну!
На фоне ее смеженных век стремительно сменялись картины: замок, охотничьи трофеи на стенах в огромном холле, мельница на берегу речки, маленький сад у дома родителей, розовые кусты, сирень.
- Мамочка! У нее такие ласковые руки! Но она умерла, и папа сам не свой от горя.
Я слышу, как он плачет по ночам. Мне страшно и больно, и ему тоже, ему очень больно. И эти люди его избивают. Они его убили!
Вопль ужаса вернул ее к реальности. Она узнала зовущий ее голос. Мейбл. Эдвард стучал в дверь, напрасно дергал за ручку.
- Лисбет, позволь мне все объяснить, - твердил он. - Мы не решались начать официальную процедуру из страха, что тебя отнимут. Тебя разыскивали, Лисбет. Кто-то из твоих кровных родственников.
8 Воскрешение
Дакота-билдинг, вечером во вторник, 22 декабря 1896 года
- Кто-то меня разыскивал, - прошептала потрясенная Элизабет.
И, приподнявшись на постели, крикнула:
- Кто? Назовите имя!
- Сначала позволь нам войти, - попросила Мейбл. - Милая, мы места себе не находим!
Элизабет захотелось заткнуть уши и ничего больше не слышать. Это ласковое «милая» ее еще больше разозлило. Она подумала, что никогда уже не сможет назвать этих людей, стоящих за дверью, «ма» и «па».
Она с вызовом ответила по-французски:
- Я вам больше не доверяю!
На какое-то время голоса за дверью смолкли, потом Вулворты стали перешептываться. Элизабет воспользовалась этим, чтобы с упоением предаться воспоминаниям.
- Сжалься! - попросила Мейбл. - Прости нас! Лисбет, к чему этот французский?
Потеряв терпение, Эдвард ударил в створку двери плечом, но та даже не пошатнулась.
- Выслушай нас, хотя бы из вежливости, а потом делай, что хочешь! - крикнул он.
Любопытство победило, и девушка открыла дверь. Черпая силы в самых драгоценных воспоминаниях детства, она выдержала с гордым, даже слегка высокомерным видом обиженные взгляды Эдварда и Мейбл.
- И кто же меня искал? - холодно спросила она.
- Милая, не смотри на нас так, будто мы в чем-то провинились. Ничего дурного мы не сделали, - сказала Мейбл. - Идем в гостиную, к огню. Глупо разговаривать в коридоре. Может услышать Бонни, а ей об этом знать совсем не обязательно.
Эдвард, у которого кровь прилила к лицу, оттянул ворот сорочки. Он с сомнением вглядывался в красивое лицо Элизабет, как если бы не узнавал ее.
«Мгновение - и предо мной незнакомка, - ужаснулся он. - Господи, это не может вот так закончиться!»
Никогда еще он не видел, чтобы глаза их подопечной были такими яркими, прозрачными и холодными как лед. Розовые губки сложились в презрительную усмешку, перламутровой белизны ноздри ее маленького носика трепетали.
Элизабет последовала за ними в гостиную, ни разу не разомкнув губ. Эдвард и Мейбл устроились на софе, Элизабет села напротив. Новогоднее деревце сияло во всей красе, огоньки отбрасывали золотистые отблески на гирлянды и разноцветные стеклянные шарики.
Франция, 1897 год. Юная Клер Руа — непокорная красавица с гордым нравом. Такая же свободолюбивая, как и ее верный и необычный питомец — волчонок, которого девушка спасла от голодной смерти и забрала домой. Но теперь перспектива нищеты и голода нависла над семьей самой Клер. Дело ее отца, мэтра Колена Руа, переживает не лучшие времена. Чтобы выплатить долги, Колен вынужден выдать дочь за сына богатого землевладельца, Фредерика Жиро. Клер знает, что он жесток и беспринципен, и ничего, кроме неприязни, к нему не испытывает.
1899 г. Элизабет Дюкен вместе с женихом Ричардом отправляется в Нью-Йорк. Девушка пытается забыть о том, что сотворил с ней собственный дед, властный Гуго Ларош. Элизабет хочет вернуться к чете Вулвортов — своим приемным родителям и единственным людям, которые любили девушку, как родную дочь. Но во время путешествия через Атлантику страшный шторм забирает жизнь Ричарда. Вновь оставшись одна, убитая горем Элизабет ищет покоя и защиты в доме приемных родителей. Сердце девушки рвется от терзаний. Ведь, пытаясь сбросить путы прошлого, она оборвала связь с Жюстеном, беззаветно дарившим ей свою любовь.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.
Франция, XVII век. Именем короля, следуя советам Мазарини, Анна Австрийская сражается с собственным народом. Хотя ее поддерживает величайший политик своего времени, королева тревожится. И однажды, вместо того чтобы следовать умеренным советам любимца-дипломата, она, все еще находясь во власти вдохновения, вызванного когда-то пылкой герцогиней де Шеврез, решает круто повернуть дела…
Прекрасную Сару Маккензи отец-шотландец научил всем сердцем ненавидеть англичан. Но случилось так, что Сара оказалась сначала под защитой Чарльза Эшборна, офицера британских Королевских войск, а потом и в его объятиях. Тут она поняла, что стремительно проигрывает свою личную войну за независимость, ибо не в силах побороть могучую волну страсти, грозящую смести все преграды.