Сирийская жара - [19]

— Деньги в Турции слишком заметная субстанция, — сказал он сразу своему куратору еще в Германии и повторял неоднократно, встречаясь на скамейке Зеленой линии вашингтонского метро, в городке Колледж-парк, где располагался колледж его университета. — Но это не значит, что я буду против, если где-нибудь в швейцарском банке начнет копиться энная сумма. Позже я смогу и сам зарабатывать, когда начну продвигаться по карьерной лестнице и обзаведусь полезными знакомствами.

— Для этого есть смысл по возвращении в Турцию поступить в Билькентский университет в вашей столице. — Джеймс покусывал чубук короткой курительной трубки, пытаясь понять, зачем руководству этот парень, наглый, как все турки, упрямый и заносчивый. — Там обучение ведется на английском, преподаватели наши и европейские. Во-первых, будет легче осуществлять связь с вами, а во-вторых, в стенах университета организуются встречи с известными людьми. Руководство страны выступает перед студентами. А наши преподаватели позаботятся, чтобы вас с лучшей стороны представили именитым гостям. Далее все будет зависеть от вашей инициативности. И в-третьих, что немаловажно, — докторская диссертация.

Халюк посмотрел на навес над платформой с прозрачной серединой-вставкой и бетонными массивными скатами-крыльями, сбоку навес напоминал самолет или птицу — крикливую чайку над Босфором, залетевшую в Штаты и парящую над лесом, густо окружавшим станцию.

— Вы ведь хороший всадник? — вдруг спросил Джеймс, он оглянулся, но так и не решился закурить, для этого пришлось бы переместиться в курилку на противоположном конце платформы. — Мы могли бы поиграть в поло на следующей неделе и обсудить подробно все детали. Учеба заканчивается. В Турции мы будем несколько скованы в свободе наших контактов. Нам не стоит вас подставлять. Более того, наши специалисты подготовят для вас докторскую диссертацию. Вам не придется тратить время и силы.

— И на какую же тему она будет? — Халюк не выглядел обрадованным — он слишком тщеславный, чтобы присвоить чужую работу.

— Тема позволит вам в дальнейшем занимать посты, соответствующие вашему интеллектуальному уровню. Наша цель — MIT или высокий дипломатический пост. Однако скорее все же первое, поскольку вы себя проявили в разведывательно-оперативном управлении, изучали иностранные языки, и работа в разведке стала бы логичным продолжением.

— Хотите, чтобы я стал советником MIT?

— Советником? — переспросил Джеймс. — А, у вас ведь так называется должность шефа разведки. Почему бы и нет? Но вы, надеюсь, понимаете, вам дается карт-бланш. Сейчас вы нам не столь важны, как вам кажется. Вы в большей степени зависите от нас. Дав согласие работать, вы отрезали пути отхода. Вы это понимаете?

Халюк взглянул на куратора, как на слабоумного.

— Я всегда взвешиваю свои поступки. Очевидно, что, случись у нас с вами разлад, вряд ли я найду безопасное местечко на планете Земля. Но я не собираюсь бегать и оцениваю ситуацию адекватно. Условно говоря, сделал на вас ставку. И надеюсь, что она сыграет рано или поздно. Я человек терпеливый. Однако на вашем месте не пытался бы мне угрожать. Вы не спрогнозируете, как я поведу себя, когда меня загонят в угол. Если погибать мне, я и вас, эфенди, утоплю. Ведь как повернуть. Какой скандал начнется в благородном семействе, когда узнают, что вы вербуете посредством НАТО людей из второсортных, по вашему мнению, государств — членов НАТО.

— А какие же первосортные государства, позвольте узнать? — Джеймс попытался перевести разговор в плоскость шутки или только лишь гипотетических умозаключений. Но вынул изо рта трубку, явно пытаясь скрыть волнение — он слишком сильно закусил чубук, пока слушал Халюка.

Турок молча обвел рукой окрестности:

— Вы нация номер один. Во всяком случае, сами так считаете. Что у вас так изменилось выражение лица? Я, по-моему, не обязан вас любить. Напротив, это вызвало бы большие подозрения. Второй сорт вы отдали некоторым европейским державам. А Греция, Турция, Венгрия, Болгария — пока кандидат в НАТО, но и она станет также третьесортной, и другие. Принцип вы уловили.

— Вам вряд ли поверят, когда арестуют. Это все будет выглядеть жалким оправданием, после того как турки получат ваши фотографии, сидящим здесь и сейчас со мной.

— А зачем ждать, когда получат? Едва у меня возникнут подозрения, что вы решили меня слить, я и сам пойду сдаваться. Да, в живых я не останусь после этого, но и вам настроение подпорчу. У меня ведь тоже есть фотографии, ваши со мной, — огорошил он куратора. — И находятся они в надежном месте. Только я не собираюсь с вами торговаться и вас шантажировать. Я просто повторяю, что не надо на меня давить и запугивать. Поговорите с вашими психологами, и пускай они подберут более грамотную тактику в отношении меня. Подскажу вам: деловой разговор, своевременная оплата, действия рука об руку, а не с позиции «хозяин — шестерка», меня вполне бы устроили.

Джеймс кивнул, стараясь не подать виду, как он возмущен и ошарашен такой странной позицией. Перед ним сидел «лысый еж», то есть вел себя, как еж, не осознавая, что давно у него повыдергали все колючки.