Сириус - [66]
А Пагу и его жене досталась часть неприязни к Сириусу. Кто-то увечил их скотину и вытаптывал посевы. Полиция была так занята военными проблемами, что злоумышленников редко удавалось поймать.
Наконец дошло до серьезного инцидента. Я расскажу о нем со слов Пага, который слышал рассказ самого Сириуса. Человеко-пес был в холмах с одним из своих четвероногих учеников. Вдруг прозвучал выстрел, и его спутник подскочил и заметался с жалобными воплями. Заряд дроби, несомненно, предназначался Сириусу, но ранил другую собаку. Сириус мгновенно обратился в волка. Поймав запах человека, он помчался на него. Стрелок разрядил второй ствол дробовика, но с перепугу снова промахнулся и, бросив оружие, кинулся к скалам. Он не успел вскарабкаться высоко: Сириус ухватил его за лодыжку. Последовало «перетягивание каната», только канатом служила нога человека. Сириус не успел как следует вцепиться клыками, и зубы его скользнули по кости, содрав добрый кусок мяса. Пес откатился вниз по склону, а человек, преодолевая боль, полез выше. Тем временем ярость Сириуса несколько остыла. Он благоразумно подобрал дробовик и утопил его в болоте. Его спутник скрылся. Сириус догнал его, хромающего по дороге к дому.
Раненый — его звали Оуэн Пэрри — дотащился до деревни и рассказал страшную историю о нападении человеко-пса. Якобы он застал Сириуса сидящим на склоне над военным лагерем, подсчитывая ящики с боеприпасами, разгружавшиеся с грузовиков. Заметив его, зверь атаковал. Самые легковерные ему поверили. Они советовали Пэрри требовать от Пага возмещения ущерба и предупредить военных о четвероногом шпионе. Пэрри, разумеется, воздержался.
Несколько недель спустя Плакси получила от Пага телеграмму: «SOS Сириус одичал» Она была на хорошем счету у начальства и сумела добиться отпуска «по болезни родственника». Через пару дней после телеграммы она, усталая и встревоженная, добралась до Каер Блай.
Паг рассказал печальную историю. После случая с Пэрри Сириус изменился. Он работал как обычно, однако после работы избегал контактов с людьми, уходил в пустоши и часто проводил там всю ночь. Он стал мрачен и недоверчив со всеми людьми, кроме Патов. И однажды заявил Пагу, что решил уйти с фермы, чтобы люди оставили в покое скот и посевы.
— Он говорил очень мягко, — рассказывал фермер, — но взгляд был как у дикого зверя. И шерсть всклокочена, а не лоснилась, как бывало, когда вы за ним ухаживали, милая моя мисс Плакси. И на брюхе у него была ранка, загноившаяся от грязи, которая вечно туда попадает. Я за него испугался. Она так ласково преподнес нам свою дикость, что у меня из глаз потекло, как из носу. Я уговаривал остаться, не сдаваться шайке злоязыких хулиганов. Мы бы вместе их проучили. Но он не согласился. А когда я спросил, что же он будет делать, взглянул очень странно. У меня мурашки по коже пошли, мисс Плакси. Словно я говорил с диким зверем, не знающим человеческой доброты. Потом он вроде как через силу лизнул мне руку — так ласково. Но когда я протянул к нему другую руку, отскочил, как подстреленный, и встал поодаль, склонив голову, словно разрывался между дружбой и страхом, и не знал, что делать. И хвост так жалко поджал под брюхо. «Бран, — сказал я ему, — Сириус, старый дружище! Останься, пока я вызову мисс Плакси!» Тогда он вильнул поджатым хвостом и тихо так заплакал. Но, стоило мне протянуть руку, снова отскочил и убежал вверх по дороге. У Тан-и-Войл на минуту задержался, но потом снова побежал в горы.
Несколько дней после исчезновения Сириуса в округе все было тихо. Беглеца никто не видел. Паг был так занят фермой и поисками работника в замену Сириусу, что не мог решиться: сообщать ли Плакси о его уходе. А потом он встретил Сириуса у Тан-и-Войл и позвал его — но тщетно. Тогда он послал телеграмму. А потом один фермер в окрестностях Фестиниога нашел свою овцу — убитую и объеденную. Ближе к дому лежал мертвый пес — из тех, кого натравливали на Сириуса в драке. Тогда полиция снарядила вооруженную партию с собаками на поиски опасного животного. По словам Пага, партия недавно вернулась. Они обыскали местность, где убили овцу, в уверенности, что Сириус вернется к недоеденной туше, но не нашли его. Назавтра еще большая партия собиралась обыскать все пустоши между Фестиниогом, Бала и Долгелай.
Плакси молча выслушала Пага.
— Она смотрела на меня, — рассказывал он мне впоследствии, — как испуганный заяц на горностая.
Дослушав до конца, девушка твердо заявила, что будет ночевать в Тан-и-Войл.
— Утром, — сказала она, — я пойду его искать. Я знаю, что найду его.
Паг уговаривал ее остаться в Каер Блай, но девушка покачала головой и шагнула к двери. Задержавшись, она жалобно проговорила:
— Но ведь если я приведу его домой, они его у меня отнимут! Ох, что же делать?
Паг не знал ответа.
Плакси в темноте добралась до Тан-и-Войл, развела в кухне огонь и переоделась в старую рабочую одежду. Она заварила себе чай и ела галету за галетой, подбрасывая дров в огонь, чтобы дым был виден до утра. Потом она снова вышла в темноту и по знакомой дороге направилась через пустоши к тому месту, где когда-то нашла Сириуса над убитым пони. Небо на востоке уже посветлело. Девушка то окликала его по имени, то напевала знакомый с детства призывный мотив. Она звала снова и снова, не слыша ответа, кроме унылого блеянья овец и далеких переливов горна из военного лагеря. Она бродила вокруг, пока из-за склона Арениг-Фар не показалось солнце. Тогда она тщательно обыскала ложбину, где лежал тот пони, и нашла след большой собачьей лапы. Склонившись, она присмотрелась к следам и на одном заметила знакомую примету — неровность на отпечатке пальца, который Сириус поранил еще щенком. Плакси удивилась, поняв, что плачет.
