Сириус - [12]

Сириус со свойственным ему упорством пошел на приступ столь раздражающего его предмета. Он выказал поразительную склонность к пению и скоро лучше Плакси напевал любимые в семье мелодии. Порой он пел без слов или использовал свой собачий эквивалент языка (который, будучи попросту искаженным английским, рифмовался и попадал в размер не хуже настоящего).

Привыкнув, он уже не так терзался от человеческой музыки. Он даже полюбил ее, если только исполнитель не слишком фальшивил, и часто присоединялся к общему хору, который прежде так мучил щенка. Он приходил послушать, как Элизабет играет на скрипке. Под настроение Сириус удалялся в любимые местечки на пустоши и там часами пел сам себе. Он снова и снова перебирал все песни, которые Элизабет напевала дома.

Семья была музыкальной. Под влиянием Элизабет дети разработали забавную систему мелодичных сигналов, заменявших звук горна. Одна мелодия означала «пора вставать», другая — «завтрак готов», третья — «все в поход», и так далее. Младшие, Плакси с Сириусом, завели для себя тайные сигналы. Один, к примеру, означал: «Сюда, помоги мне!». Другой говорил: «Здесь что-то интересное! Идем посмотрим!», и еще один: «Давай играть!». Коротенький мотивчик обозначал: «Я пойду пописаю!» На этот сигнал имелись два музыкальных ответа: «Ага, я тоже!» и «Не смей без меня!». Кстати говоря, если один мочился, второй непременно всегда следовал его примеру на том же самом месте, как заведено у собак. Всегда? Нет! Плакси скоро поняла, что ей не угнаться за Сириусом в этом пункте этикета.

Узнав о привычке Сириуса уединяться на пустоши для пения, Томас поначалу испугался, как бы его драгоценный питомец не приобрел славу «поющей собаки» и не стал жертвой шарлатанов. В самом деле, местные жители дивились, заслышав чистое, точное, но нечленораздельное и нечеловеческое пение и вскоре наткнувшись на крупного пса, который мелодично завывал, сидя на травке. Прошел слух, что Томас — колдун, что он вселил в собаку бесов. К счастью, чем дальше расходились эти слухи, тем меньше им верили. Рассказ о поющей собаке не мог сравниться со слухами о говорящем мангусте или Лох-Несском чудовище.

Щенком Сириус исполнял только человеческую музыку. Он и взрослым сохранил серьезный интерес к гениям музыкальной классики, однако полагал основополагающую структуру человеческой музыки слишком грубой, не способной выразить звуком всей полноты чувств. Отсюда его эксперименты с новыми гаммами, размерами и ритмами, более подходящими к утонченному слуху собаки. Порой, когда он пребывал в чисто собачьем настроении, его музыка вовсе не походила на человеческую. Человеку такие мелодии представлялись похожими не столько на музыку, сколько на собачий лай, хотя и на удивление полнозвучный и тревожащий душу.

Богатый и гибкий голос был единственным доступным Сириусу инструментом. Он часто мечтал о другом, способном добавить в его исполнение гармонии, но трагическое отсутствие рук препятствовало этому. Иногда он садился к пианино, чтобы двумя пальцами подыграть своему пению, но даже для такого аккомпанемента его лапы были слишком неуклюжи. Порой щенок надолго забрасывал музыку в досаде, что без рук не может добиться, чего желает. В такие периоды он блуждал, повесив хвост и голову и не слушая утешений, терзаясь бессилием своего дара. Однако со временем бодрый дух брал свое, внушая псу, что, коль скоро инструментальная музыка ему недоступна, он совершит новые чудеса одним голосом. Сириус всю жизнь метался от жалости к себе, лишенному так многого, к удивительно спокойному и юмористическому смирению со своей природой и жизнью. Такое смирение давало ему твердую волю к победе вопреки всему.

Глава 4 Юность

В предыдущей главе я взялся описывать Сириуса щенком, однако, говоря о его слабостях и сильных сторонах, вынужден был забегать вперед. Его музыкальные опыты, например, всерьез начались только значительно позже. Теперь я должен больше сосредоточится на его подростковых годах и ранней зрелости, подготавливая читателя к рассказу о той поре его жизни, когда наши пути сошлись.

Уже подростком Сириус был крупнее большинства овчарок. Но, будучи высоким, он оставался тощим и голенастым, и многие замечали, что щенок «вытянулся не по силам». Не отличался он и отвагой. Обычная его осторожность в отношениях с другими собаками еще возросла, когда щенок в нескольких случайных стычках обнаружил, что большая голова его неповоротлива, а хватка зубов куда слабее, чем ему бы хотелось. Эту слабость он в значительной мере преодолел с возрастом, когда достиг полной зрелости и постоянными упражнениями развил мышцы шеи соответственно необычной тяжести головы. Однако в юности ему было не равняться с более мелкими, зато опытными пастушескими колли.

Одна из таких овчарок, к несчастью, принадлежавшая соседу, завела привычку при каждой встрече гонять Сириуса. Однажды этот пес, носивший весьма подходящее имя Дивул Ду — Черный Дьявол — гнал Сириуса до самого дома. Тогда школьница Плакси, схватив швабру, ударами и бранью отогнала черного дьявола. Позже Сириус подслушал, как она рассказывала об этом случае матери. Рассказ закончился словами: «Боюсь, что бедняжка Сириус — совсем не герой». Слово «герой» было ему еще незнакомо, но в голосе Плакси, вроде бы просто шутившей, он уловил глубокое разочарование. И выскользнул из комнаты, чтобы поискать словарь. Ему пришлось потрудиться, переворачивая влажным языком тонкие страницы, но слово он нашел и огорчился при мысли, что Плакси не считает его героем. Потому что Оксфордский толковый словарь толковал этот термин как «мужественный, отважный, храбрый, яростный». Сириус должен был вернуть уважение Плакси, но как?