Сириус – собачья звезда - [5]

— Ничего не получится, Альберто.

— Почему?

— Сожгли батю. Кремировали. Остался дым и общий пепел.

— Да? — удивился врач. — Как говорят наши дети: «Кто за Родину горой, тот истинный герой. Но мертвый герой лучше, чем живой». Никаких проблем!

Машина Плахова стартовала, и тотчас же за ней — черное авто. Сидящие в нем люди вели активные радиопереговоры:

— Я «седьмой». «Плаха» есть. Веду. Прием.

— Я «третий». Он один?

— Да, один как перст.

— Продолжайте наблюдение. И помните, что за зверя ведете.

— Есть помнить!

У памятника Поэту порхали птицы мира, смеялись дети, сплетничали, читали газеты, ели мороженое, пели под гитару. Здесь же прогуливалась девушка. Изредка поглядывала на огромную луковицу уличных часов. Наконец, распугивая голубей, бросилась к машине, что притормозила у бордюра.

— Слава Богу! Я уже забеспокоилась.

— Извини, Аленька. — Плахов чмокнул девушку в щеку. Взглянул в зеркальце заднего обзора. — В этой жизни сюрпризы, как мины, на каждом шагу.

— А сапер ошибается один раз. Верно?

— Алеша нашел три мины, Аля — на одну меньше. Сколько мин на свою голову собрали дети? Алеша и Аля? — спросил, улыбаясь, и нажал на акселератор. Машина помчалась по суетному дневному городу, занятому исключительно своими проблемами.

По городу в невидимой связке шли две машины. Они петляли по улицам, проспектам, площадям, улочкам, переулкам, пока «девятка» не припарковалась к многолюдному, шумному Центральному универмагу. Двое выбрались из «Жигулей» и пропали в базарном вареве. Люди, сидящие в «Волге», продолжали вести активные радиопереговоры:

— Я «седьмой». «Плаха» вместе с девушкой ушли в магазин. Прием.

— Я «третий». Вы их ведете? Там может быть встреча.

— Я «седьмой». Мы… мы на месте.

— Где это на месте? Я «третий».

— В… машине… Приказа же не было.

— Идиоты! Пинкертоны хреновы!.. Немедленно! За ними!..

По длинному больничному коридору быстро шел Плахов. У двери, обитой цинковым железом, остановился. Постучал. Дверь открылась. — Альберто в кожаном переднике, похожий на мясника.

— Проходи, гражданин хороший…

Алексей нырнул в приоткрытую дверь и оказался в морге. На каталках, как хворост, лежали покойники, накрытые застиранными простынями, на которых темнели штампы горбольницы. Из-под простыней выглядывали скрюченные смертью руки-ноги.

— Бррр, как вы здесь работаете? — поморщился Алексей. — Жуть.

— А вот сюда бы… всю эту сучью власть, — ругался Альберто. — Народ мрет как мухи… Не успеваем обрабатывать материал. Власть народная — власть позорная! — Остановился у дощатой двери. — Прошу, гражданин начальник. — И открыл дверь.

Небольшая комната напоминала химическую лабораторию. Только в стеклянных сосудах — человеческие органы: сердце, почки, печень и прочее. На стенах — анатомический атлас. В углу — скелет со шляпой на голом черепе. Плахов хмыкнул, глядя на него:

— Здорово, приятель! Работаешь вешалкой по совместительству?

Скелет не ответил. Альберто же забурчал, подойдя к столу:

— Вот именно: все по совместительству, как рабы на галерах. — Взял со стола листочек бумаги. — Однако, товарищ и друг, можешь меня поздравить.

— С чем?

— Яд нашей науке — черт бы ее побрал, науку-то, — известен: из синтетических… Неизвестный ингредиент делает известный яд практически не устанавливаемым в организме… Ты меня понял?

— Понял. И что?

— Не понял. А то, что сработано в спецлаборатории, друг мой любезный.

— А как же удалось установить?

Альберто победно улыбнулся, подошел к странному агрегату, похожему на кухонный комбайн с микроскопами, похлопал дружески аппарат.

— Вот она — родная, дорогая и любезная. Из Штатов дамочка… глазастая, — чмокнул линзу микроскопа. — У, моя любовь!

— У тебя радости, как у беби от новой игрушки.

— А как же? Меня лично хотели сделать. Но как говорит Ляпин: я — не туз колыванский, однако позвольте вам три козырных в жопу. Ап! — хлопнул в ладоши.

— Значит, залобачили? — задумчиво проговорил Плахов.

— То есть?

— Отравили, значит. Это я по фене.

— Думаешь, и батю?

— Думаю, да, — ответил Алексей. — Есть у нас одна мастерица. Хотя надо все проверить. У вас подобных случаев за последнее время?…

Врач почесал затылок.

— Надо узнать. Есть у меня своя агентура.

— Отлично! — кивнул Плахов. — Если что-то похожее… то у меня к тебе, лекарь, будет заказец.

— Отдел заказов слушает, — хлопнул ладонью по столу.

— Ядку-медку, а?

— Этого добра сколько хочешь, — сказал Альберто. — Пожалуйста, для хорошего человека ничего не жалко.

И летний жаркий день. И солнце в зените. И яркие краски города. И лица-лица-лица на улицах. И лицо Алексея, мелькающее среди других лиц, точно все прохожие летят на быстрых каруселях жизни.

Из магазинно-торгового хаоса и гвалта выбирались двое, Плахов и Аля. Руки девушки были заняты мягким, рыжим, как Африка, симпатичным львенком-игрушкой. Девушка была счастлива, как трехлетний ребенок. Был доволен и ее спутник. Они, веселые и беззаботные, прошли к своему автомобилю и сели в него.

Трое молодых людей в штатском тоже усаживались в свою машину. Водитель докладывал по радиотелефону:

— Я «седьмой». Они вернулись.

— Я «третий». Двадцать восемь минут отсутствовал «Плаха»… Я вас, ротозеев!.. Предупреждал же: это профи!.. Вы меня понимаете?