Сириус. Книга 2. Предстояние - [7]
Через некоторое время все выстроились у входа в столовую. Сержант с презрением смотрел на своих подчиненных.
– Вывернуть карманы! – продолжал командовать он.
Ребята нехотя начали выворачивать карманы штанов. Из некоторых карманов на асфальт стали падать куски хлеба.
– Сколько раз я говорил, что в казарму хлеб таскать запрещено! Вам сколько раз повторять надо? Значит так, вот ты, ты и ты остаетесь в столовой для помощи наряду по столовой, а сейчас поднять хлеб, весь до единой крошки, и съесть!
Сержант указал на тех, у кого выпал из карманов хлеб. Они обреченно поднимали хлеб, с трудом пережевывали его и нервно косились в сторону столовой, стараясь спрятать глаза. Им было стыдно. В части существовал негласный закон о том, что съестное приносить в расположение казармы было запрещено, потому что жилые помещения оккупировали крысы. Никакие средства борьбы с ними не помогали, а на запах пищи они сбегались со всех сторон. За одну ночь можно было лишиться обмундирования. Случайно завалившиеся в карманах крошки хлеба тут же привлекали грызунов, и они в поисках еды прогрызали огромные дыры в обмундировании. Они одолевали спящих солдат, рыская по койкам. В обязанности дневального входил ночной обход расположения взвода с одной-единственной целью – для отпугивания крыс.
Сергей вспомнил эпизод из своей школьной жизни. В начальной школе директором школы Руновой Анастасией Петровной был установлен схожий порядок, только отличался он своей извращенной жестокостью. Порядок заключался в следующем. За каждым учеником было закреплено место в столовой и после окончания завтрака или обеда они должны были предоставить для осмотра свои тарелки. Остатков пищи там не должно было находиться. Но все доесть было невозможно. В супе попадались толстые куски жира, от которых многих тошнило. Если этот кусок жира или что-либо еще оставалось в тарелке, то директор школы собственноручно брала его с тарелки и с силой запихивала его в рот обезумевшему от страха ученику. Ребята шли на хитрость. Сперва они скидывали остатки пищи под стол, но потом и это пресекли. Тогда они стали прятать еду по карманам, очищая потом одежду за школой. Но всевидящая директриса обнаружила и эту уловку. К досмотру стали предъявляться и карманы. Обнаруженная еда так же принудительно отправлялась в рот, и все это сопровождалось нравоучением о том, что советский школьник обязан доедать все без остатка, постоянно помня, как голодали их отцы и деды. Что-либо изменить было невозможно, но кое-какие возможности у них все-таки оставались. Сергей и его друзья стали незаметно подкидывать остатки еды в карманы передников школьной формы девчонок. Девчонок директриса не обыскивала. Это было некрасиво, но им приходилось приспосабливаться к существующему порядку.
Вот и сейчас Сергей смотрел на ребят, жующих хлеб, и ему было неприятно, как и тогда, когда ему было восемь лет. Ничего не изменилось с тех пор. Продолжалось все то же банальное и всем привычное насилие над личностью. Оно преследовало Сергея везде, и он уже начал привыкать к тому, что вся прошедшая, настоящая и будущая жизнь была и будет пронизана насилием и унижением. Значит, оставалось только приспособиться и стараться выжить. Сергей, уже повзрослев, не хотел этого, но бороться с системой было невозможно. Он понимал, что его попытки сопротивляться ни к чему хорошему не приведут.
– Взвод, налево! Шагом марш! – скомандовал сержант, и они под монотонный бой барабана, но уже без песни, подавленные и голодные, двинулись в учебную часть.
Учебные занятия продолжил заместитель командира гарнизона по политической части подполковник Хайло Альберт Юсуфович.
Подполковника все боялись. Он был политическим идеологом и курировал всю общественную и политическую жизнь гарнизона. Его указания и распоряжения соблюдали даже работники военной прокуратуры. Сам он по национальности был татарин. Его склонность громко говорить могла ввести в ступор незнающего человека. Создавалось впечатление, что он не говорит, а кричит. Тембр его голоса мощно действовал на собеседника. Сам он считал себя рьяным борцом с неуставными отношениями и всячески критиковал тех, кто им потакал. Его отеческие наставления действовали на молодых солдат до тех пор, пока последние не сталкивались с настоящей «дедовщиной». Занятия, которые он проводил, были сущим мучением для солдат. Его монотонные громогласные лекции о победном марше социализма убаюкивали солдат, и те постоянно боролись со сном. Он заставлял заучивать политические лозунги и различные идеологические клятвы.
Для Сергея эти занятия все же были лучше, чем занятия строевой подготовкой на плацу, которые рекомендовал майор и которые проигнорировал сержант.
Подполковник, как всегда, начал свою лекцию с высокопарных фраз, от которых сразу потянуло в сон:
– Советский военный радиотелеграфист должен постоянно помнить, что в эфире он представляет свою Родину – Союз Советских Социалистических Республик. Своей работой он должен всемерно способствовать укреплению авторитета воинской профессии и направлять свою деятельность на укрепление дела мира, дружбы и взаимопонимания между народами!
Третья книга драматического романа-трилогии «Сириус» подводит печальный итог жизни главных героев Ольги и Сергея.Пройдя через кровавую мясорубку страшной войны в Чечне, находясь по разные стороны противоборствующих сторон, они не могли даже и представить, что увидят друг друга в последний миг своей жизни, который стал одной большой дорогой в вечность.Большинство героев романа – образы собирательные, выдуманные, а события вымышленные, и если кто-то узнает себя в этих персонажах, то это будет лишь случайным совпадением.
Безмятежная жизнь советского юношества на фоне исторических событий, происходящих в стране. Размышления о добре и зле. Искренняя любовь главных героев Ольги и Сергея, а также их поступки и переживания отражены в этом драматическом повествовании.Незыблемые основы советского строя не давали главным героям ни малейшего сомнения в их дальнейшей жизни. Но судьба решила сыграть злую шутку и внести зловещую коррективу в их беспечную юношескую наивность.Это лишь первая книга в задуманном романе трилогии «Сириус».Большинство героев романа – образы собирательные, выдуманные, а события вымышленные, и если кто-то узнает себя в этих персонажах, то это будет лишь случайным совпадением.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.