Сиреневый Кристалл - [23]
— Это очень убеждает, господин профессор. Действительно, если откинуть мистические представления древних паутоанцев, то можно считать, что именно в это время на какой-то остров Паутоо упал метеорит, которому они стали поклоняться. Но я никак не могу уловить связи между ним и найденным вами сосудом. Допустим, в нем могли быть какие-то зачатки силициевой жизни ваши микробиологические исследования впечатляют, но, может быть, это никак не связано с легендой, с Веком Созидания в княжестве Себату, которое до сих пор считается мифическим. Почему только один обрядовый сосудик сохранился от этого, очевидно, богатого событиями и произведениями материальной культуры времени?
— А я, — вступил в разговор Парсет, — считал и считаю, что раз сохранился хотя бы один предмет, то уже по нему ученый обязан восстановить картину прошлого, ну и, конечно, постараться отыскать новые факты, подтверждающие его предположения.
— Но где?
— На дне моря, господин Шираст, — ответил Вудрум. — Долго я не мог найти решения, и вот как-то, просматривая описание извержения вулкана Кракатау, которое произошло в 1883 году, я подумал: а что, если нечто подобное произошло и на Паутоо? Во время этого извержения, как вы знаете, исчезла большая часть острова Кракатау, оно сопровождалось выбросами мельчайшей вулканической пыли, которая поднялась высоко в атмосферу и разнеслась ветром на огромные расстояния. Вулканическая пыль вследствие незначительных размеров частиц, ее составляющих, годами держалась в воздухе. Небо приняло красноватый оттенок.
— О, я начинаю догадываться — «красные зори»! Вы считаете, что это оптическое явление должны были наблюдать за сотни миль от извержения?
— Совершенно верно. Это и подбодрило меня, натолкнуло на путь дальнейших поисков. Я опять обратился к старинным рукописям и, представьте, нашел в них записи о красных зорях, наблюдавшихся в тридцатых годах XII века. Затем мне удалось установить, что в это время на Себату действительно произошло вулканическое извержение и в результате тектонического опускания почвы большая часть острова ушла под воду. Княжество Себату нельзя считать мифическим. Оно существовало и, по моему мнению, подобно Атлантиде было поглощено океаном.
— Допустим, что именно так погибла неведомая нам культура. Но до этого, в годы расцвета ее? Почему тогда не распространились силицированные предметы? Почему они до сих пор никем еще, кроме вас, не найдены?
— Пока, господин Шираст, пока не найдены. Больше того, кое-что, возможно, и было найдено, но не изучено как подобает. И именно потому, что при изучении находок не руководствовались гипотезой о силициевой жизни. Доказано будет ее существование, и, поверьте, находки последуют одна за другой.
— Итак, вы все объясняете катастрофой?
— Не только катастрофа покончила с Веком Созидания. Это был первый акт трагедии. Культура Паутоо во время могущества княжества Себату достигла большого, хотя и очень своеобразного, расцвета, и все же она была обречена. Культура Века Созидания была понятна и любима только избранными, этакой «аристократией духа». После катастрофы уцелевшая кучка жрецов сосредоточила в своих руках все, что людям посчастливилось извлечь полезного из необычайной силициевой жизни, держала в глубочайшей тайне — вспомните египетских жрецов! — все способы управления созидательной силой, и это привело необыкновенную культуру к гибели. Социальные неурядицы, набеги соседних диких, еще не приобщенных к культуре Себату племен вконец сломили ее. У нее не было крепких корней в народе, она не стояла на Себату, как могучий баобаб, а цвела ярким изнеженным цветком. Нашествия кончились, но они уничтожили все на своем пути, и только немногие из числа посвященных в высшие таинства уцелели и сделали записи, видимо намереваясь оставить потомкам хотя бы какое-нибудь представление о Веке Созидания. По словам этих легенд и преданий я стараюсь воссоздать картины расцвета и гибели древней, не похожей ни на какую другую культуры.
Обсуждение продолжалось долго. Шираст согласился с планом Вудрума, собиравшегося организовать подводные раскопки у берегов Себату. Увлечение его представлялось искренним, а энергия, с какой он взялся способствовать экспедиции, — обнадеживающей. Денег, однако, Шираст не предложил, а посоветовал Вудруму обратиться к Гуну Ченснеппу, владельцу множества каучуковых плантаций на Паутоо. Такой оборот дела порядком смутил Вудрума. Парсет мрачнел, дулся, попыхивая трубочкой, а в отсутствие Шираста отпускал по его адресу меткие, притом не совсем лестные, словечки, но скрепя сердце все же пришел к выводу, что совет этот принять следует, особенно учитывая огромное влияние старого плантатора на Паутоо.
— Поверьте, господин профессор, — уговаривал Шираст, — удастся вам заручиться поддержкой Гуна Ченснеппа, и перед экспедицией отворятся такие ворота, которые без этого будут закрыты наглухо.
Нам не удалось найти описания встречи Вудрума с Гуном Ченснеппом. По-видимому, Иван Александрович выехал из Голландии на несколько дней вместе с Ширастом. Известно, что Ченснепп согласился финансировать экспедицию на двух условиях:
