Сиреневая весна - [40]

Мистер Белли все время хихикал, покачивая головой, потому что знал о ее беременности и по-отцовски жалел молодую дурочку. Но ругать за опоздания почему-то перестал. Даже радовался и выгонял гулять в обеденный перерыв.

Время летело, Даллас не появлялся и не звонил, Шерли тоже его не искала. В августе она встретила знакомого управляющего из ресторана, и тот сообщил, что Даллас похоронил отца, а в Чикаго последний раз прилетал в июне, всего на один день.

Шерли в это время не было в городе. А мама сказала, что ничего не знает, ничего не помнит. Может, кто-то и звонил, может, и приходил…

Впрочем, никто не виноват: ни мама, ни Луиза, ни, тем более, покойный отец Далласа. Просто им не суждено быть вместе. Судьба странно свела их и тут же развела в разные стороны. Каждого — в свою жизнь. Шерли вздохнула. Только в ее жизни теперь навсегда останется частичка Далласа — их сын. Она почему-то была уверена, что будет сын.

И это хорошо! — Она с улыбкой погладила живот, который только-только стал заметен, если она надевала узкое платье.

Мишель не вылезала из Нью-Йорка, где у нее готовилась выйти книжка. Гордая и важная, она уже вообразила себя литературным гением. Она постоянно звала Шерли к себе в гости, на скорую презентацию, и, чтобы не обижать подругу, Шерли пообещала, что непременно купит книжку в Чикаго и тут же прочтет. Но быстро забыла об этой истории…

Синди тоже звала ее к себе на озера и даже заявила, что теперь, как «беременные хором», да еще и с одинаковым сроком, они непременно должны жить вместе.

— И вообще, тебе давно надо переехать к нам, тут свежий воздух, тут такие места!.. А когда у нас родятся дети, им будет интересней играть вместе! Да и жить ты будешь здесь, я думаю.

— Где это «здесь»? Ты что, присмотрела мне домик миллиона за три со всеми удобствами и решила дать денег?

Шерли с болью в сердце вспомнила, как Даллас собирался строить на озерах гостиничный комплекс.

— Да при чем тут три миллиона? Ты будешь жить у нас. То есть у меня. Пока не выйдешь замуж.

— Теперь уже я не выйду замуж, — вздохнула Шерли.

— Да ну брось! Забудь ты этого подлеца! Вот вечно ты выбираешь таких!

— Он не подлец. Это Антуан был подлецом.

— Да перестань. Тут — пруд пруди классных парней. Не бог весть каких образованных, но добрых и славных.

— Спасибо, Синди. Но мне никого не надо.

— Ты это брось. Приезжай немедленно. Я тебя мигом вытащу из депрессии.

— У меня нет никакой депрессии.

— Ага. Только ты стала — хуже, чем была при Антуане. Эти две истории просто раздавили тебя морально. Тебе надо на природу!

— Ну… не знаю. — Шерли заколебалась. — Если только на выходные.

— Ты ведь так и не получила мою шкатулку?

— Какую шкатулку?

— Для золота и украшений. Которую я тебе на день рождения посылала! Вместе с телефоном, ты что, забыла эту историю?

— О господи. И что, ты собираешься купить мне еще одну?

— Может быть. Просто за мной — подарок.

— Еще один классный местный парень? Не бог весть как образованный… И так далее.

— Ну перестань, я просто по тебе соскучилась! Надо было тебе с нами в Европу ехать, а не на Багамы! Тогда все было бы хорошо.

— Я ни о чем не жалею, Синди, — проговорила Шерли бесцветным голосом. — Меня все устраивает. К тому же… Как я уеду? У меня работа.

Подруга зарычала:

— Ну все! Если ты немедленно в эту пятницу не явишься ко мне в гости, я сама за тобой поеду! И тогда — не сомневайся — увезу вместе со всеми вещами, и пропади он пропадом, твой мистер Белли с этой чертовой работой!

В общем, в пятницу вечером Шерли сидела в поезде, который глубокой ночью должен был доставить ее в Висконсин. Происходящее было ей глубоко безразлично. Ей теперь все на свете было безразлично.

Спокойствие, граничащее с равнодушием, накрыло ее сердце и лишило всяких эмоций. Только по ночам она часто плакала, увидев Далласа во сне. Ничего. И это пройдет. Вот скоро у нее родится маленький Даллас, и в жизни будет много радости. Шерли непроизвольно улыбнулась этой мысли, она всегда улыбалась, когда думала о будущем ребенке…

Три дня они с Синди бродили по окрестным лесам, собирали красные листья и молчали. Шерли не рассказывала о Далласе, подруга только знала, что у нее был еще один мужчина сразу после Антуана и роман закончился плохо. Синди ни о чем не спрашивала. А Шерли было больно выговорить хоть слово на эту тему.

Хуже всего — обижаться на себя. Ведь только она во всем виновата. Это был некрасивый, мелочный и глупый поступок, Даллас в ней просто разочаровался, вот и все. А может, решил смириться с судьбой. В любом случае — уже октябрь, а значит, свадьба с Луизой давно состоялась.

В понедельник мистер Белли разрешил ей задержаться у подруги до конца следующих выходных. Потом — еще на недельку. Потом воскликнул:

— Да оставайся ты уже насовсем! Приедешь в ноябре, оформим отпуск, сроки-то уже подходят. Шерли, я уже понял, что ты — мой крест. И сколько бы ты ни убегала к посторонним клиентам, все равно потом вернешься в родную контору. Будешь опаздывать… — мечтательно добавил он.

— Приятно, когда хотя бы один мужчина готов принять меня в свои объятия, — сказала она Синди.

Больше никто не звонил им, только мама иногда любила посокрушаться, что дочка упустила такого выгодного жениха, как Антуан. Но, когда своими переживаниями она уже доводила Шерли до критической точки, в действие вступала Синди и быстро забалтывала Элеонору Бертли так, что та забывала, зачем звонит.