Когда он отвязал ее от столба, ее руки упали по бокам мертвым грузом, а колени подогнулись. Поймав ее прежде, чем она успела рухнуть на пол, он заботливо уложил ее в центр кровати. Теперь, его губы были у ее уха. Тайными, интимными словами он шептал о своей любви и своей гордости; о том, что она была его собственностью, его одержимостью, его сердцем. Что она всегда была его, и навсегда таковой останется. Ее глаза заполнились новыми слезами, но теперь, они были рождены любовью, а не мучениями. Эта был ее любимый вид боли.
Впервые за эту встречу, он поцеловал ее в губы. Он целовал ее так, словно обладал ею, и так оно и было. Целовал так, будто ее рот был его ртом, ее губы были его губами, ее язык был его языком. Они были единым целым. Им были не нужны ни свадебные кольца, ни церемонии бракосочетания, чтобы доказать эту правду. На ней был его ошейник. Она не завидовала тому, что было у замужних женщин. В любой день, она могла поменять этот ошейник на дешевый бриллиант в никчемной золотой оправе. Он снова отстранился от нее. Она лежала, выгнув спину, наслаждаясь отсутствием боли.
Вернувшись, он стянул покрывало, чтобы она легла на простыни. Взяв ее под колени, он обернул вокруг них мягкую, хлопковую веревку. Она расслабилась, позволив ему привязать себя к кровати. Ее ноги были подняты и широко разведены. Теперь она лежала полностью раскрытая. И как бы сильно она не пыталась свести колени, у нее бы все равно ничего не получилось. Да она никогда и не пыталась.
Постель прогнулась. Она знала, что он расположился между ее распахнутыми ногами, и резко вдохнула, почувствовав, как в нее медленно скользнули его пальцы. Он раскрыл их, расширяя ее, подготавливая к своему проникновению. Прикоснувшись к задней стенке ее лона, он надавливал до тех пор, пока она не задрожала. Она стала влажной и скользкой.
Он был таким большим, что мог порвать или повредить ее, если предварительно не подготовит. Бывали времена, когда он брал ее так жестко, что у нее шла кровь. В те ночи, он был потерян для себя, потерян в темноте, что пряталась в тени его сердца. Но сегодня было иначе. Сегодня он был с ней.
Она почувствовала, как расположив влажную головку своего члена у ее входа, он медленно подался вперед. Она всхлипнула, растягиваясь и открываясь, чтобы принять его полностью. Если бы она смогла вобрать все его существо в себя, она бы это сделала. Если бы она смогла раствориться в нем, оставшись у него под кожей, она бы это сделала.
Он проникал в нее размеренными, глубокими толчками, наполняя и опустошая. Его ритм не ускорялся. Схватив ее запястья, он прижал их к кровати. Он часто связывал их веревкой, но порой ему было необходимо удерживать ее своими собственными руками.
Она лежала под ним, тяжело дыша. Привязанная, все, что она могла делать - это принимать его. Она хотела умолять, но он не давал ей разрешения говорить. В меру своих возможностей, она приподнимала бедра вверх, чтобы вобрать его в себя еще больше.
Продолжая удерживать ее запястья одной рукой, второй он принялся ласкать ее в том месте, где соединялись их тела. В ее бедрах начало возникать напряжение, а внизу живота образовался узел, невидимой нитью притягивая ее к потолку. Она сильно кончила, сжимаясь вокруг него. Он не остановился. Совсем скоро, за первым оргазмом последовал второй.
Он управлял ее телом, словно знал его лучше своего. Порой, ее ужасало, насколько хорошо он контролировал себя, даже находясь внутри нее.
Он стал толкаться жестче, проникать глубже, двигаться быстрее. Она вскрикнула, а его хватка на ее запястьях усилилась до боли. Ворвавшись в нее один последний раз, он начал изливаться, кончая в полной тишине.
Все еще оставаясь в ней, он потянулся к ее голове, и снял повязку. Она посмотрела в сторону, не встречаясь с его глазами.
- Посмотри на меня, - приказал он, и она это с благодарностью сделала.
Его серые, стальные глаза сияли любовью к ней.
- Я люблю вас, Сэр, - прошептала она.
Удар оказался таким неожиданным и таким сильным, что все ее тело содрогнулось от шока.
- Я разрешал тебе говорить?
На это раз, не ответив, она замотала головой. От этого движения, у нее потекла слеза, притаившаяся в уголке глаза.
Улыбнувшись, он коснулся ее своими губами. Он снова поцеловал ее, и она растворилась в его ласке. Его губы переместились к ее шее, затем к уху.
- Я тоже люблю тебя.
Все еще оставаясь глубоко в ней, он снова задвигался. Когда он схватился за ее шею, в кожу которой намертво впился ошейник, она закрыла веки и запрокинула голову назад. С трудом сглотнув под его рукой, она старалась дышать. Сегодня, его истязания над ней только начались".
- Эй, Нор, я дома. Хочешь поужинать?
Моргнув, она потерла сухие от столь долгой работы за компьютером глаза. Уесли стоял в ее кабинете, и поначалу она с трудом могла сфокусировать на нем свой взгляд. Нора видела его, но также сквозь него и позади одновременно.
- Было бы неплохо.
Она посмотрела на слова, горящие на экране.
- Умираю с голоду.
- Паста?
- Слишком много углеводов.
Уесли закатил глаза.
- Ладно. Салат и рыба?
- Рыба? Но сегодня не пятница.
- Ты - католичка. Я - методист. И мы едим рыбу тогда, когда нам этого хочется. Дай мне двадцать минут.
