Сионская любовь - [2]

Времена царствования Ахаза — времена лжи и порока. И лишь Иорам и Иядидья, верные друзья, возвышаются над серой толпой и сияют над ней бесценными алмазами. Чем чернее ночь, тем заметнее огонек вдали. Часто видят обоих среди тех, кто знает слово Божие, кто не расстается с писаниями сына Амоца, пророка Исайи, что впитал в себя Учение Господа.

Матан сватается к Хагит

Теперь скажем о судье по имени Матан. О том самом, отец которого, Иозавад, заработал прозвище Притеснитель. Матан прилепился к Иораму и стал советчиком в делах. Приходит Матан к воеводе словно бы с любовью и открытой душой, но тайно в сердце своем пестует злобу. И это с того самого дня, как возлюбленная его Хагит стала женой воеводы.

За Иозавадом Притеснителем идет слава корыстолюбца, грабящего и угнетающего слабых. Богатство он нажил не по закону и не по справедливости. Высокомерный, он и грубой силы не гнушается и принародно побивает дерзнувших спорить с ним. И никто из потерпевших от жестокого тирана не вернул свое добро.

Среди судившихся и рядившихся с ним был и Ира, отец Хагит. Тяжба велась из-за плодородного поля, целиком принадлежавшего Ире, лучший участок которого беззаконно присвоил Притеснитель.

И совпало так, что в дни, когда свершилась сия несправедливость, Матан, сын обидчика, узнал и полюбил Хагит, дочь обиженного. А еще добавим, что алчный стяжатель успел к тому времени состариться и одряхлеть, и не забудем упомянуть также, что юная в ту пору Хагит девичествовала в отцовском доме.

Вот однажды говорит Матан своей возлюбленной Хагит: «Отец мой стар, и уж не за горами дни траура по нем. Я же — единственный наследник огромного богатства. Когда свершится неминуемое, я верну твоему отцу его законное поле и прибавлю еще кусок, что с ним граничит. Об одном лишь молю: сжалься над муками моей страсти и воздай ей юной любовью своей».

Матан не получил прямого ответа Хагит. По приказанию Иры, отца, она не смела лишать Матана надежды, но поступала так вопреки сердцу, ибо оно принадлежало воеводе Иораму, и уж успела она подарить ему свои ласки. Ира же наставлял дочь на одно, а в тайне метил на другое: воеводу хотел в зятья.

Пришло время, и Иозавад Притеснитель умер на радость Матана, сына. И множество обиженных ликовали по смерти злодея. Надеялись, сын вернет награбленное отцом. Но скоро убедились: в жилах наследника течет отцовская кровь.

Явился Матан к Ире, отцу Хагит.

— Умер мой родитель, с которым ты тягался. Забирай назад свое поле и смежное с ним в придачу в счет двух урожаев, что незаконно собрал и присвоил покойный. И знай: я горячо люблю твою дочь. И если считаешь меня достойным себя, назначь какой хочешь выкуп за невесту, любые требуй дары — я готов, лишь отдай мне в жены Хагит.

— Слушай меня, Матан. Родитель твой при жизни обижал слабых и грабил неимущих, и посему тяжелым жерновом придавит тебя вечное проклятье. Какой отец отдаст дочь за человека всем ненавистного? Так вот, если ты и впрямь желаешь стать моим зятем, сделай, как я хочу. Созови к себе всех утесненных и верни им награбленное отцом твоим. Только так отведешь людскую обиду.

— О, милейший господин мой, неслыханно дорогую цену, однако, запросил ты за дочь свою! Но знай, Хагит мне всего дороже. За ценой не постою.

— Если и впрямь поступишь по моему слову, отдам тебе в жены Хагит, лишь истекут дни траура.

Довольным покинул Матан дом Иры и немедля принялся исполнять его волю. К вечеру созвал в дом всех прежде обиженных и при верных свидетелях обратился к людям с такими словами: «Вы — презренные, ибо хоть и безгрешны, но и добродетелей за вами нет. Вы — несчастные и неуспешные, жизнь потратили на тяжбу с отцом, но руки были коротки вернуть утраченное. По смерти его пытались меня склонить на милость, но тщетно: я и слушать не стал. Никто не решился вступить со мной в спор, ибо отлично известно вам, что и я, как и родитель мой, к силе прибегну, и не один не уцелеет, кто дерзнет принародно перечить мне. И вот, я добровольно возвращаю вам добро ваше. Примите в расчет, не силой или умом достигли вы цели, а лишь по праву доброты моей, и честности моей, и прямоты сердца моего. Я Бога боюсь, и посему вы обретаете разом недоступное прежде годами».

Услыхав такое, приглашенные принялись восхвалять благодетеля. Пировали и радовались всю ночь напролет и, счастливые, разошлись по домам. А Матан, к всеобщему изумлению, в точности исполнил обещанное, и люди поразились праведности его и с трудом верили своим глазам и ушам. У городских ворот при стечении народа горожане восславили прямоту Матана и провозгласили его судьей.

Пришел срок, назначенный Ирой, и предстал перед ним Матан, чтобы получить причитающееся. И вот, страшная боль пронзила сердце его, когда узнал, что желанная и возлюбленная исчезла. «Я сгораю от стыда, ибо Хагит тайком от меня отдала свои прелести воеводе Иораму», — сказал Ира. И ясно стало Матану, что хитрец Ира обманул его, а Хагит — лжива и коварна, а праведное деяние, им свершенное, назад не вернуть. Бессилие утешается ненавистью. Злоумышление, что родилось в ту минуту в душе его, Матан скрыл, а вслух же сказал другое.