Сионизм в век диктаторов - [5]

Против переговоров Герцля с кровавым фон Плеве выступило большинство сионистов. Он поехал в Петербург, чтобы добиться открытия «Колониального треста» и просить разрешения использовать налоги с евреев на субсидирование эмиграции, а также о посредничестве при переговорах с турками. Чтобы ублаготворить критиковавших его евреев, он просил не об отмене черты оседлости, то есть закона, по которому евреям разрешалось проживать только в пределах определенных губерний, а о расширении зоны, ограниченной чертой оседлости, чтобы «недвусмысленно продемонстрировать гуманный характер этих мер»¹³. «Это, — настаивал он, — положит конец известной агитации» ¹⁴. Плеве принял его 8 августа и еще раз 13 августа. Эти факты известны из «Дневника» Герцля. Плеве заявил, что он обеспокоен новым направлением, в котором, как он заметил, двигается сионизм:

«В последнее время положение еще более ухудшилось, так как евреи начали вступать в революционные партии. Мы симпатизировали вашему сионистскому движению, пока оно содействовало эмиграции. Вам незачем оправдывать передо мной движение. Vous prêchez à un converti [Вы читаете проповедь обращенному].Но… в последнее время мы заметили un changement des gros bonnets [смену главарей]. Сейчас уже меньше говорят о палестинском сионизме и больше о культуре, организации и еврейском национализме. Это не устраивает нас» ¹⁵.

Герцль добился возобновления деятельности треста и получил от Плеве письмо о поддержке сионизма, но таковая предоставлялась при условии, что движение ограничится эмиграцией и будет избегать постановки вопроса о национальных правах в пределах России. В ответ Герцль послал фон Плеве копию письма лорду Ротшильду с предложением:

«Положение еще более улучшилось бы, если проеврейские газеты прекратили бы говорить таким одиозным тоном о

России. Мы должны постараться достичь этой цели в ближайшем будущем»¹⁶. Затем Герцль публично выступил в

России против попыток организовывать социалистические группировки внутри русского сионизма:

«В Палестине… нашей стране, такая партия оживила бы нашу политическую жизнь — и затем я определю свое отношение к этому. Вы допускаете несправедливость в отношении меня, когда утверждаете, что я выступаю против прогрессивных социальных идей. Но сейчас, в нашем нынешнем положении, слишком рано заниматься такими вопросами» ¹⁷.

Вернувшись на Запад, Герцль пошел еще дальше в своем сотрудничестве с царизмом. Тем летом, во время Всемирного сионистского конгресса в Базеле, он тайно встретился с Хаимом Житловским, тогдашним видным деятелем партии социалистов-революционеров (эсеров. — Ред.). Всемирные сионистские конгрессы созываются через каждые два года;

конгресс, состоявшийся в 1903 г., был шестым. Позже Житловский писал об этом необычном разговоре. Сионист сказал ему:

«Я только что вернулся от Плеве. Он дал мне определенное обязательство, что максимум через 15 лет он проведет для нас хартию для Палестины. Но это произойдет при одном условии: еврейские революционеры должны прекратить борьбу против русского правительства. Если через 15 лет с момента соглашения Плеве не проведет хартии, они будут снова вольны делать то, что они находят необходимым» ¹⁸.

Само собой разумеется, Житловский с презрением отверг это предложение. Еврейские революционеры не собирались прекращать борьбы за элементарные права человека в обмен на неопределенное обещание создать сионистское государство. Русские отозвались весьма осторожно об основателе Всемирной сионистской организации:

«Он вообще вел себя слишком «лояльно» в отношении правителей России — как и подобает дипломату, которому приходится иметь дело с властями предержащими, — чтобы когда-либо проявить заинтересованность в них и включить их в свои расчеты… Он совершил поездку, конечно, не для того, чтобы вступиться за народ Израиля и вызвать сочувствие к нам в сердце Плеве. Он путешествовал как политик, который занимается не чувствами, а интересами… Политика Герцля основана на чистой дипломатии, серьезно полагающей, что политическую историю человечества делают несколько людей и что то, о чем они договариваются между собой, становится содержанием политической истории» ¹⁹.

Имелось ли какое-либо оправдание для встреч Герцля с

Плеве? На этот счет может быть только одно мнение. Даже Вейцман позже вынужден был заявить, что «этот шаг был не только унизительным, но и в высшей степени бессмысленным… оторванность от жизни не могла быть большей»²⁰.

Царь не имел ни малейшего влияния на турок, смотревших на него как на своего врага. В то же самое время, в 1903 г., Герцль принял еще более нереалистическое предложение от Англии — о создании сионистской колонии взамен Палестины на Кенийском нагорье. Русские сионисты начали возражать против этих странных переговоров и пригрозили выходом из Всемирной сионистской организации, если только будет рассматриваться «вопрос об Уганде»*. Герцль хотел видеть себя еврейским Сесилем Родсом; для него едва ли имело значение, где будет размещена колония, но для большинства русских сионистов движение было реализацией их библейского наследия, а Африка ничего не значила для них.