Синяя книга алкоголика - [13]
Петр шел все быстрее и быстрее, тревожно поглядывая на афиши кинотеатров. Не дай Бог туда понесет!
Правда, за полтора часа забвения от жизни – сорок копеек.
Дешево. Но похмелье сильнее от дешевого.
Как выгодно отличается кино от жизни! Там все быстро, хоть и неинтересно бывает, и, главное, сопровождается музыкой.
Какая музыка, что? Куда это я иду? Не все ли равно, чем сопровождается? Музыкой, свободой, покоем. Хоть в тюрьме. «Не надобно мне миллиона, мне бы мысль разрешить», да как ее разрешить, если ее в руку-то не возьмешь, хоть и поймал – как скользкая пойманная рыба, – раз – и опять в реке.
– Эй, парень, постой! – окликнул Петра оборванный человек.
– Что?
– Ты не торопись. В военкомат идешь?
– Нет, – ответил пораженный Петр, которому действительно надо было в военкомат, хотя и не этого района.
– А, ну ладно. Я думал – в военкомат. Дай одиннадцать копеек, хоть маленькую возьму.
Петр отдал деньги и все быстрее пошел дальше, уже зная куда.
Близился вечер. Люди уже вышли с работы и стояли по очередям – кто в магазине, а кто прямо в уличной толчее.
Петр, сгорбившись, стоял у уличного ларька и наблюдал за быстрым и нечеловеческим движением селедок на прилавке, людей и машин. Все, даже селедки, имело такой сосредоточенный вид, будто только что оторвалось от подлинного, настоящего дела ради короткой перебежки к другому настоящему делу.
Петру хотелось взять кого-нибудь из этих людей за лацканы пиджака и что есть силы крикнуть: «Весть! Весть дай!»
Вроде похожая фраза есть у Воннегута? Никогда не обходится без рефлексии; рельсы бездорожья.
Жизнь кажется просто невозможной, – поди ж ты – она продолжается. Мы продолжаем жить. Вот уже солнце между домами; последние, косые, Достоевские лучи.
Чем мне больнее, тем лучше. Почему? Почему совесть, которой у меня, может, и нет, должна мучить меня незнамо за что?
Или – прав Василий! – это чувство первородного греха, и успокойся на этом? Или это просто грехи замучили?
Василий хоть грехи может замолить, хотя как это – замолить? Их можно только исправить; чего, правда, тоже сделать нельзя.
Можно купить в гастрономе индульгенцию. За два сорок две. Или за четыре двенадцать.
Видно, нет мне благодати, нет ее. А без нее не жизнь – одно название. Вот как в кино – занавесь окошечко, откуда луч, и на экране уже ничего нет, одни разговоры. Одни разговоры. Только в луче Бога получится жить. Чтобы жить вне этого луча – какое напряжение нужно. Да ну… Как бы ни напрягалась фигура на экране при занавешенном окошечке – вряд ли выживет.
А вдруг все-таки сможет? А все-таки, Господи?
Ох и зануда же я! Что делать, что делать… кем быть, да кто виноват. Да вон старичок идет через дорогу, ему же трудно! Что же ты ему не поможешь?
Петр дико махнул рукой, сплюнул и энергично перебежал улицу. Даже не замедлив шага, он толкнул дверь бара. Она не поддалась.
Швейцар смотрел, как рыба.
– Пусти, говорю! – крикнул Петр.
– Ты смотри, – сказал Максим, открыв дверь. – Федор заболел.
– Как заболел? Чем? – удивился Петр.
– Кто его знает… Никогда вроде не болел.
– Да что у него, температура? Болит что-нибудь?
– Температура, Кобот сказал. Не говорит ничего, в карты играть стали, а он, вижу, не может, как дохлый.
Петр быстро прошел в комнату, как бы извиняясь, присел на пол рядом с раскладушкой Федора.
– Что, Федор?
– Мутит чего-то. Портвею бы надо, да денег, сказал, нету.
– И у меня нет… – Петр виновато обшарил заведомо пустые карманы брюк. – Ты аспирин-то принимал?
– Кобот дал чего-то.
– Ну, ты спи, главное. Спал сегодня?
– Весь день спал.
– Ну вот и ладно, завтра и выздоровеешь. Или врача вызовем.
– Нет, не надо. Завтра лучше выздоровлю.
– Ну уж в жопу врача, – сказал Максим, входя. – Я как-то вызвал врача, так потом хлопот не оберешься, а толку никакого. Кобот понимает, он таблеток дал.
– Каких, покажи.
– Вон, на полу лежат.
На полу лежали пачки аспирина и барбамила.
– Я завтра еще принесу, других, – сказал Максим, – и вообще, кончай ты… Может, он и не болеет вовсе, а так, рыбы объелся.
Петр потыкал рукой таблетки на полу, журналы, взял тетрадку, в которой Федор время от времени записывал что придется – или сам сочинит, или услышит.
Посмотрел последние записи:
Если человек ест в темноте, хоть и называется темноедом, это ничего.
Одинаковое одинаковому рознь.
Нужно твердо отдавать себе отчет, зачем не пить.
Хоть и умные бывают, а все равно.
Разливное и дешевле, и бутылки сдавать не надо.
Надо верить жизни, она умнее. Вплоть до того, что – как выйдет, так и ладно.
Ты надеешься, что как выйдет, так и ладно? Значит, выбор за тебя сделает дьявол.
НА СМЕРТЬ ДРУГА
Шла машина грузовая.
Эх! Да задавила Николая!
– Ишь ты. Это ты когда написал? – спросил Петр.
– Это он сегодня, – гордо ответил Максим.
– И стихотворение сегодня?
– И стихотворение.
Петр хлопнул по лбу, достал из портфеля книгу:
– Сейчас послушайте внимательно, не перебивайте.
Федор сел и спустил босые ноги на пол, Максим чуть нахмурился. Оба закурили.
«Для отрока, в ночи глядящего эстампы…»
ЕВГЕНИЙ ЗВЯГИН
Сентиментальное путешествие вдоль реки Мойки, или Напиться на халяву
Посвящается моему брату
Ставшая классикой русской карнавальной прозы, книга Владимира Шинкарёва «Митьки», вошедшая во Второй том Собрания сочинений писателя, давно любима читателями – еще со времен «котельных», «самиздата» 80-х годов и «портвейна 33-го», распиваемого во всех парадных ныне не существующей великой империи под названием СССР. Книга богато проиллюстрирована автором, одним из ведущих художников петербургской группы «Митьки».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
В этой книге собраны под одной обложкой произведения авторов, уже широко известных, а также тех, кто только завоевывает отечественную читательскую аудиторию. Среди них представители нового романа, сюрреализма, структурализма, постмодернизма и проч. Эти несвязные, причудливые тексты, порой нарушающие приличия и хороший вкус, дают возможность проследить историю литературного авангарда от истоков XX века до наших дней.