Синтез - [2]

Что-то вспыхнуло слева, чуть ниже плеча, безымянный отпрыгнул к стене. Невидимый снаряд с грохотом взорвался за спиной, второй свистнул на полметра правее. Прокатившись кубарем по ребристому полу, безымянный вскочил и едва успел оттолкнуться от стены — она взорвалась острыми осколками.

«Вижу,» — подумал он, с потолка глядя на тонкие нити красного света, перекрывшие коридор частой сетью. Часть тянулась над самым полом, остальные хаотично висели на высоте полутора метров. Ещё полтора метра свободного пространства оставалось между ними и потолком. Один из Eatesqa немного помедлил, цепляясь пальцами за едва заметные выступы под сводом, и, с силой оттолкнувшись от них, прыгнул вперёд.

Пролетев несколько метров, он упал на пол, хотел вскочить, но краем глаза увидел вспышку — и опрокинулся на спину, сжимая пальцы в кулак. Его рука, занесённая для удара, прошла сквозь пустоту, противник растаял, как и полагалось голограмме. Свечения погасли. Безымянный поднялся, резко развернулся на лязг — за дверью светился серебром большой экран. Три рычажка и четыре клавиши под ним привлекли внимание, но ненадолго — по экрану скользнула тень. Стены дрогнули от близкого взрыва.

Стоило коснуться рычажка, и экран легко развернулся вслед за тенью. Треугольный корабль, исчерченный чёрными полосами поверх оранжевой брони, выплюнул россыпь мелких снарядов. Безымянный рванул на себя рычаг и тут же опустил, стены затряслись, и непрочный пульт заскрежетал под рукой — не следовало так на него опираться… но теперь впереди был не нос корабля со всеми его турелями, а багровые провалы дюз. Кнопка тихо щёлкнула, невидимый «звездолёт» вместе с экраном шарахнулся назад — и полосатый летун взорвался, закрыв полстены багровым облаком. Безымянный еле слышно хмыкнул и повернулся к стене. Она уже тихо скрежетала, приподнимаясь. За ней был синевато-белесый свет, после темноты — ослепительно-яркий.

— Годен, — лязгнуло над головой.

Тот, кто ещё не знал своего имени, шагнул вперёд и налетел грудью на металлическую конечность чьего-то экзоскелета.

— Руку! — рявкнул солдат в багрово-чёрной форме. Безымянный огляделся — из стены чуть пониже плеча торчал округлый зажим. Он сомкнулся на левой руке новичка и зашипел, нагреваясь докрасна. Запахло палёной кожей и горячим металлом.

— Пошёл! — солдат в массивной броне толкнул его в плечо. Захват разомкнулся незаметно. На побагровевшей коже дымился ряд выжженных знаков — длинный номер из цифр и букв. Заканчивался он на «35».

Жёлоб, нависающий над коридором, сбросил на пронумерованного тёмно-синий свёрток. Тот поймал странную вещь и довольно кивнул — одежду ему всё же выдали.

Коридор оборвался на кольцевой террасе, одной из многих, опоясавших огромную площадку под высоким полупрозрачным куполом. Лязг, вой и грохот стояли над ней. Внизу ворочались пятнистые машины с выступающими из брони соплами бластеров и ракетомётов, ползали, порываясь взлететь, трёхкрылые серые корабли со скошенными носами, пахло нагретым фрилом и горящей органикой. Коридор выплюнул на террасу ещё троих, и они встали на проходе, растерянно озираясь. Тот, кто недавно получил номер, развернул свёрток и теперь торопливо влезал в пятнистую сине-чёрную форму. Плечо ныло при каждом касании, но боль быстро ослабевала.

Пятнистый скирлин прижимался к коже, принимая от нагрева форму тела, и снова застывал, обретая прочность металлического листа. Застегнув последнюю пряжку, новый солдат «Шибальбы» повёл плечами, переступил с ноги на ногу, задумчиво пошевелил пальцами — четырёхпалые сапоги не стесняли движений. Он покосился на белые молнии, сошедшиеся крестом на груди, нашёл такой же символ на сине-чёрной форме сослуживцев внизу, на площадке, и пожал плечами. «Как мишень…»

Что-то резко пискнуло в нагрудном кармане. Там была плоская коробочка с шестью острыми выступами. «А, координатор,» — вспомнил безымянный, прикладывая находку к правому виску. Писк стал громче. Шипы, вытянувшись, впились в кожу.

Внизу взревел двигатель. Защитные поля, вздуваясь мыльными пузырями, лопались одно за другим. Послышались злые крики. Безымянный шагнул к ограждению, с интересом вглядываясь в суматоху на площадке. Там, истошно воя, вползал в тесный док «Ицумаден» с развороченным носом. Оба трюма превратились в дымящееся месиво. За кораблём тянулась тёмная, едко пахнущая тропа.

Что-то оглушительно заверещало под самым куполом, и координатор громко пискнул.

— Квадрат семнадцать дробь восемь! — объявил он. — Квадрат семнадцать дробь восемь!

Солдат быстро огляделся и бросился вниз по лестнице. Куда бежать, он уже видел, — два пролёта вниз, налево по террасе и ещё один пролёт до воздушного перехода…

— Семнадцать дробь восемь! — взвизгнул передатчик так, что зазвенело в ушах. Безымянный остановился, мигнул, — да, так и есть, направо, а не налево, и три пролёта вниз, а потом — к открытому доку. Тому, из которого торчат тридцатиметровые «жвала» «Циклопа», разворачивающего защитные поля над бронёй. Он как раз закрывает предпоследний люк.

Последняя створка опустилась у тридцать пятого за спиной, и палуба под ногами мелко затряслась — «Циклоп», дрожа, отрывался от земли. Безымянный огляделся и увидел длинный трюм, шесть закрытых люков и серо-стальные трёхкрылые «Гарпии» — по одной в каждом маленьком доке.