Синтетический солдат - [40]

, когда клон приблизится к порогу. Не знаю, что удержало меня от атаки. Я смотрел на приближение клона в темноте, которая образовалась после закрытия двери. В комнате было светлее. Клон вошел уверенно и сразу повернулся к восточному углу. Перекрестился на иконы.

– Убей его! Убей! – словно бы услышал я голос из другой комнаты, но услышал не ушами, а мозгом, наверное. Эти слова звучали уже не как просьба, а как приказ. Причем достаточно категоричный. Но что-то мою руку удерживало. Может быть, простое любопытство, хотя я знал, что любопытство бывает наказуемо, и не стремился превратиться в соляной столб^[16]. Но посмотреть хотелось не на самую химеру, а на встречу химеры со своим прообразом.

– Убей его! – настойчиво вбивались мне в голову слова.

– Не надо, Андрей Васильевич, – сказала вдруг химера и обернулась ко мне. – Не верь химере. Я – настоящий Чукабаров. А там, в той комнате, мой клон. Я с улицы слышал вашу беседу. Твои слова я слышать не могу. Но его и слова, и мысли до меня доходят отчетливо. Он – плоть от плоти моей.

То ли клон, то ли Чукабаров стоял прямо против меня. Я перевернул в руке пистолет, наставив на него ствол. И опустил предохранитель. Тот факт, что вошедший перекрестился на иконы, а второй, которого я принял за настоящего Чукабарова, не крестился, проходя мимо, меня останавливал от активных действий. Я был в сомнении. Но тут ветерком пахнуло. Это открылась дверь из второй комнаты.

– Ты человек умный, товарищ подполковник, – сказал первый Владимир Николаевич. – Неужели клон, то есть твой противник, стал бы рассказывать тебе все про НПО «Химера»? Зачем ему это надо? Не верь ему. Я же тебя предупреждал, что ты не должен верить каждому, кто придет к тебе под моим видом.

Я переводил взгляд с одного на другого.

– Это я предупреждал, – сказал второй Чукабаров. И я же упирался ладонями в твои лопатки, когда ты был утром в засаде на том же самом месте.

– Выбора у меня нет, – пошутил я. – Придется пристрелить и того и другого…

– Логичное решение, – сказал второй Владимир Николаевич. – Возможно, единственно правильное. Только сначала ты должен узнать все то, что не успел тебе дорассказать мой клон. Один из моих клонов. Я даже не знаю, сколько их осталось. Одного Чупакабра убила по моему приказу около машины. Одного я убил около часа назад. Здесь третий, как я и предполагал. Возможно, есть и другие.

– Если он нас убьет, зачем ему что-то знать? – криво, но без страха усмехнулся первый Владимир Николаевич.

– Тебе не нужно, чтобы информация распространилась. А я готов за это и погибнуть. Знаю, что Андрей Васильевич с такой информацией сумеет все сделать правильно.

– Тем не менее вы оба хотели бы жить, – сказал я.

– Конечно, – без раздумий сказал второй.

– А кто не хочет? – спросил первый.

Я вспомнил привычку настоящего Владимира Николаевича тех времен, когда он служил у нас в бригаде, на вопрос отвечать вопросом и при этом давать ответ. Но и это меня не убедило. Привычки человека – дело временное. И клон мог воспринять привычки точно так же, как все остальное, как походку, голос, знание судьбы и всех жизненно важных событий.

Я переводил взгляд с одного на другого. Они стояли неподалеку, спиной к окну, в которое заглядывал свет уличных фонарей, и потому лица я видеть не мог.

Но внезапно пришла мысль, как я могу найти настоящего. Точно так же, наверное, как Елизавета Николаевна…

Глава 11

– Оба. На пол, лицом вниз. Темнота не помешает мне стрелять. Вы оба знаете, что я не промахиваюсь, даже когда в темноте на звук стреляю. Летучие мыши хорошо видят в темноте. Быстро… Быстро…

Они улеглись без суеты, не воспринимая команду «быстро». Но даже движения у них были удивительно синхронные, будто бы с отработанной слаженностью.

– Рукава задрать до локтя, показать, что в рукавах! – приказал я.

Это вызвало смешок первого Чукабарова.

– Андрей Васильевич, в рукавах только шулеры прячут карты. Я лично в карты вообще не играю. Принципиально.

Это тоже была фраза из лексикона настоящего капитана Чукабарова, и я, помнится, раньше слышал ее два или даже три раза. Но и фраза меня не убедила. Настоящий Чукабаров мог говорить эту фразу еще где-то, и клон вполне мог принять ее за стандарт лексикона.

Я обошел лежащих стороной, открыл дверь в соседнюю комнату и, посматривая через плечо, не отрывая взгляда от лежащих Чукабаровых, вошел боком и взял оставленный на столе фонарик. Конечно, лучше бы было использовать фонарик первого Владимира Николаевича, он более яркий. Но мне не хотелось, чтобы кто-то со стороны заметил его луч. Если здесь два Чукабаровых, то вполне может прийти и еще кто-то, хоть третий Владимир Николаевич, хоть трое майоров Лукьянцев, хоть трое охранников с целыми носами в сопровождении троих с носами сломанными. А такой поворот событий мне не был, скажу прямо, совсем уж по душе. Чтобы выдерживать большой бой, следовало бы и вооружение иметь соответствующее. Количественный состав противников меня напугал бы мало, поскольку их боевую подготовку я уже успел оценить на практике. Но воевать с одним пистолетом, тем более наградным, мне не нравилось. Хотя воевать можно даже с простой палкой или с карандашом. У меня в батальоне есть солдат-контрактник, который бросает подряд пять шариковых ручек, и все пять попадают манекену в глаз. И только на шестой случается осечка. Я за собой замечал только три точных попадания. Но я с шариковой ручкой и тренируюсь мало. У меня другие приоритеты и функции – командные.