Синтаксис личности. Пособие по типологии Афанасьева - [5]
Серьезный недостаток – неудачные названия. Система в целом верна, а вот в определении психотипов отдельных людей случаются ошибки, в том числе и у самого Афанасьева. Так, оказалось, например, что хотя тип ЛВФЭ назван «лао-цзы», но сам философ Лао-Цзы, по-видимому, не принадлежал к этому типу7, и нужно искать для него другое название.
Названия «воля» и «эмоция», как выяснилось, тоже сбивают многих с толку. В бытовом употреблении слово «эмоция» нередко используется в смысле «обида» или «агрессия», а «волю» чаще всего вспоминают в контексте типа «делать зарядку, вырабатывать силу воли»8. Поэтому нужно подчеркнуть, что волевой аспект личности включает в себя целеполагание, лидерство, самооценку, статус среди других личностей, а эмоциональный – общительность, душевность, артистизм, творчество. Соответственно, агрессия и конфликты относятся к области Воли, а не Эмоции.
Не слишком удачно и название самой системы, предложенное Афанасьевым, – «психе-йога», и пришедшее ему на смену «психософия» немногим лучше: ее можно спутать с мистическим учением Рудольфа Штейнера. Я назвала бы эту науку психономией (в отличие от психологии, по аналогии с астрологией и астрономией), но выяснилось, что и это название, к сожалению, уже застолблено какими-то мистиками. Таким образом, самым нейтральным названием пока остается «типология Афанасьева».
Кроме того, на мой взгляд, сама книга «Синтаксис любви» имеет некоторые недостатки, уже не имеющие отношения к открытию системы. Дело в том, что, кроме описания деятельности четырех «функций», Афанасьев излагает также свои гипотезы об их эволюции и другие общие соображения. Это материал значительно более спорный и, по-моему, лишний, по крайней мере для широкого читателя. Он труден для восприятия и только вызывает лишние дискуссии. Поэтому я бы посоветовала большинству читателей пропускать экскурсы в историю эволюции и другие трудные места, а сосредоточиться на бесспорных открытиях о работе четырех функций.
* * *
Прочтя «Синтаксис любви», я написала Рощину, автору судьбоносной статьи. Поскольку критерий теории – практика, я предложила ему нечто вроде взаимной психологической супервизии: попробовать определить психотипы друг друга. Завязалась переписка. Мы успешно определили психотипы друг друга, а заодно и многих других исторических личностей (поначалу ошибаясь и учась на этих ошибках).
Алексей Рощин
Я узнала, что Елена Константиновна Афанасьева, вдова Александра Юрьевича, живет в Москве и делает всё, что может, чтобы его наследие не пропало. В частности, издает его книги. Я купила у нее несколько экземпляров «Синтаксиса». Меня поразило, что на посмертном издании книги бережно сохранено посвящение «Ирине» – той самой подруге Афанасьева, трудным отношениям с которой обязано его открытие. Оказалось, что с Еленой Константиновной Афанасьев познакомился немолодым, уже после написания «Синтаксиса», и благодаря ей последние годы его жизни, хотя и омраченные болезнями, оказались счастливее прежних.
Я позвонила Марьясе и рассказала ей о типологии Афанасьева. Мы проговорили часа два – наверно, в жизни мы не разговаривали так долго. С тех пор мы начали обсуждать эти вопросы почти каждый день. Низкая совместимость наших психотипов, портившая наши взаимоотношения, оказалась благословением для научного сотрудничества: мы смотрим на всё под разным углом, имеем очень разный жизненный опыт и служим друг для друга источником драгоценной информации.
Кстати, и остальной отрицательный опыт взаимоотношений оказался неоценимо полезен для овладения искусством типирования…
* * *
Могу добавить также, что через несколько месяцев после знакомства с «Синтаксисом любви» я потратила еще неделю или две на попытки изучить соционику. Я увидела, что многие адепты Афанасьева занимаются также соционикой, и подумала, что, возможно, я ошибаюсь в своем отторжении, а соционика, возможно, действительно описывает какие-то параметры, не учтенные системой Афанасьева («типы информационного метаболизма»), и надо в этом разобраться.
Я купила книгу Аугустинавичюте (первоисточник), читала сайты, задавала вопросы на форумах. Все эти усилия остались совершенно бесплодными. Тексты по соционике прекрасно описывают общие проблемы человеческого общения, но как только переходят к конкретным схемам, информативность кончается.
Соционика описывает каких-то абстрактных людей с наборами качеств, неприложимыми к живым людям. В то время как свой психотип по Афанасьеву я определила сразу при первом чтении «Синтаксиса любви», – в описаниях соционических типов я так и не смогла узнать ни себя, ни кого бы то ни было из знакомых (лишь отдельные черты). Сколько я ни искала, но так и не увидела в соционических схемах ничего, что было бы применимо к жизни, кроме терминов «болевая логика» и «болевая сенсорика» (совпадающих с афанасьевскими Третьей Логикой и Третьей Физикой). Все остальное оставалось бесплодным теоретизированием, не соответствующим реальной жизни и реальным людям. На мои недоуменные вопросы один из социоников глубокомысленно ответил: «Жизнь есть жизнь, модель есть модель».
