Синий роман - [22]
Большой, но какой-то болезненно-хилый кит с татуировкой на всё пузо: "Не забуду мать родную" поедал планктон. Сначала я хотел дать ему пинка под зад, но, не обнаружив последнего, просто скорчил непростую рожу, от чего у него случился запор, и он, испросив у меня прощения, отлучился в ближайшую аптеку за пургеном.
Таксы и такси (уши по ветру, словно знамёна) сновали туда-сюда. Туда голимые. Сюда набитые до отказа. Водилам приходилось отказывать своим постоянным клиентам, не говоря уж о простых смертных, которых было большинство. Большевики з переляку взяли Зимний, три разведённых моста, телеграф, телефон, телевидение, телепузиков (всех) и напрокат проститутку Изольду Марсовну Подопристена. Она, оправдывая свою не экзотическую, но вполне городскую фамилию, ожидая клиента, стояла, подпирая собой стену.
– Лично мне больше нравится "Вам бы здесь побывать" или "Обратная сторона Луны". А "Стена" чересчур уж надумана…
– Молодые люди, – прервала музыкально-критическую мысль новоявленного Артемия Троицкого Изольда Марсовна, – не желаете ли поразвлечься?
Она с лёгкостью, присущей Игорю Кио, извлекла из холщовой сумки, татуированной изображением, отдалённо напоминающем группу ABBA, ящик портвейна "Агдам".
– Дёшево и сердито, – добавила Изольда.
– Насколько дешево? – сердито поинтересовался один из молодых людей, которому на вид было далеко за семьдесят.
– У тебя, касатик, отсосу бесплатно.
– Нужна ты мне…, – старый красноармеец скорчил рожу, проглотившую лимон, – я об ентом, – и он указал указательным пальцем с грязным, нестриженым третью сотню лет, ногтём на ящик.
– Ну, я не знаю…, – начала набивать цену женщина.
– Значит так, – в разговор вступил юный и потому более наглый соратник старика по революционно-сексуальным предпочтениям, – мы конфискуем у Вас этот ящик.
– Но на каком основании?
– Именем революции, – сказал боец и игриво ущипнул старца за сухощавый зад, – Да и ты тоже пойдёшь с нами. У нас в полку ещё остались извращенцы, предпочитающие баб.
Создавалось впечатление, что за красное и счастливое наше будущее боролись исключительно голубые.
Через неделю дама для плотских утех рабочих и крестьян, ополчившихся на русскую буржуазию и в её лице на весь белый свет, стала именоваться уважительным словом: "товарищ". А через месяц…
Муза революции – так окрестили товарища Подопристена певцы, художники, поэты и прочая творческая интеллигенция, примкнувшая к новому строю.
Ленин, сидя в своём скромном кабинете, точил мандарьсины с бананасами и строчил апрельские тезисы, которые он должен был довести до революционно настроенной общественности ещё в апреле. Но всё как-то было не досуг. А что до сук, сорвавших поставку партии кокаина («есть такая партия») от товарищей из Бразилии, то с ними разберётся металлический Феликс. Дзержинский, из всех музыкальных направлений, предпочитал heave metal, за что и получил революционную кличку «железный».
Владимир Ильич принял на нос изрядную дозу марафета и теперь работал как ужаленный. Работа спорилась. Слова, такие простые и необходимые трудящимся буквосочетания, сами ложились на бумагу и лишь потом пробирались в мозг вождя мирового пролетариата. Он писал, совершенно не задумываясь над содержанием своих каракуль. Почерк у постояльца мавзолея был прекрасно скверным.
«Ориентир на ориенталь», – сказал капитан судна и уверенной рукой направил корабль в сердце бермудского треугольника, где тот довольно удачно исчез. Пропал. Растворился. Без следа, седла, суда и следствия. По законам военного времени. Война продолжается. Она никогда не заканчивалась. Мой организм ведёт отечественную войну с захватчиком Киром Всеобъемлющим, но делает он это как-то вяло, без энтузиазма…
– Да пошёл ты в жопу, – это говорю не я, а коньячно-водочный коктейль приготовленный, впрочем, уже внутри меня.
– Вы, молодой человек, пьяны…
– Как кто? – перебил его он (он – это коктейль, о котором я только что распространялся).
– Как…
– Ну!
– Как…
– Ну!
– Как свинья.
Видимо, моё "ну" не дало ему возможности, как следует сосредоточиться для того, чтобы подобрать то самое оригинальное слово, которым он собирался окрестить моё крайне неприличное состояние. И, обидевшись на меня за то, что я не дал ему найти это слово, а не за то, что послал его в такую темень, он ушёл. Ушёл не столько от меня, сколько от своей обиды и, судя по всему, сам того не подозревая, он направился именно туда, куда я порекомендовал ему пойти. Так мне, по крайней мере, показалось.
– Куда же ты, мой друг любезный?
– Как это куда? Конечно в жопу, – раздалось у меня за спиной. Я медленно и неуклюже повернулся. Передо мной стоял выспавшийся и в меру трезвый Алик. Он с весёлой укоризной в голосе заметил:
– Да ты, парень, пьян.
– Как кто? – по всей вероятности, во мне что-то заклинило.
– Это уже не смешно.
По-моему, я ошибался, и Алик был трезв не в меру.
– Водочки? – вопросом предложил я.
– Пожалуй, я воздержусь. Да и тебе не рекомендую.
– Сандаловой, – не унимался я.
– Нет!
– Тогда поссать…
Туалет был испещрён наскальными рисунками и надписями. Граффити над писсуаром Алика гласило: "Не льсти себе. Подойди поближе", а над мочезаборным агрегатом Костика надпись была более лаконичной и, к тому же, аристократично англоязычной: "Shake it"…
Три года назад семья Таннера Скотта переехала из Калифорнию в Юту, из-за чего подростку-бисексуалу пришлось временно скрывать свои предпочтения. А сейчас, когда до окончания школы осталось совсем немного, и больше никаких препятствий между ним и будущей свободной жизнью в колледже почти не осталось, Таннер планирует сдать основные экзамены и наконец убраться из Юты. Но когда его лучшая подруга Отем уговаривает принять участие в престижном семинаре Прово Хай Скул – где лучшие студенты усердно трудятся над проектом написания книги за семестр – спорить с ней Таннер не в силах и соглашается, хотя бы для того, чтобы доказать Отем, насколько глупа эта затея.
По условиям пари их беззаботный курортный роман должен продлится ровно семь дней. Много это или мало? Время покажет. А мы посмотрим, смогут ли эти двое придерживаться первоначального плана. Она не боится морских глубин и высоких волн, поэтому все зовут ее Русалкой. А он… может, он — прекрасный принц? Ну нет, на принца не похож, да и недолюбливает она принцев. Ей больше по душе пираты, правда, этот слишком стильный и приглаженный. Гламурный пират. А что, очень ему подходит…
Это последний учебный год для Лондон, и ей осталось закрыть только один предмет. Только вот она не ожидала, что её последним заданием будет влюбиться. «Сообщество 224» имеет репутацию назначения самых уникальных проектов семестра. Когда Лондон Джеймс и Бью Андерсон записались в этот класс, они не имели ни малейшего представления о том, что им придётся провести вместе ни много ни мало весь семестр, работая над своей итоговой оценкой. Профессор Гарсия даёт им задание провести исследование о популярном реалити-шоу «Совпадения любви» — шоу о незнакомцах, влюбляющихся друг в друга после нескольких свиданий.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?