Синий краб - [5]

Мавзолея холодный гранит.

Ветер дунул и флагом полощет

Над дворцом за кремлёвской стеной…

Величавая Красная площадь!

Всё здесь дышит седой стариной:

Башни, стены, соборные главы,

Окруженные стаями птиц,

У Кремля древний храм величавый,

В башнях – узкие щели бойниц.

А над башнями в небе лазурном

Пятикрылые звёзды блестят:

Свет струится по граням пурпурным,

Как но камням реки водопад.

В свете солнца сверкают рубины,

Словно жидкие капли огня…

Нет прекрасней старинной картины

В озарении нового дня. 

1954 г.

Тюмень

Март

При первом дыхании тёплой весны

На север умчались метели,

Над лесом рассеялись зимние сны,

Снега на полях потемнели.

Уж с юга весенние ветры спешат,

И небо от туч стало чистым…

И скоро уж, скоро скворцы прилетят —

Чудесной весны фанфаристы. 

1954 г.

Тюмень

Домой!

Поезд за вихрями мчится в погоню,

Постук колёсный слился в мерный гул.

Нет, не сидится мне в душном вагоне:

Вышел я в тамбур и дверь распахнул.

Ветры весёлые, ветры шальные

Свежей струёй мне ударили в грудь.

Ой вы блестящие нити стальные,

Струны звучащие – рельсовый путь!

Мимо плывут и плывут километры —

Склоны, поросшие кедром, сосной.

Дуют навстречу знакомые ветры

С запахом дыма и хвои лесной.

Утро туманною дымкой одело

Светло-лиловую цепь дальних гор.

Небо зарёй уж над ней заалело,

Солнце встаёт, освещая простор.

В солнечном свете блестит, золотится

Тусклая бронза сосновых стволов.

Поезд же мчится, всё мчится и мчится,

Ветер шумит – поёт песню без слов.

Там за горами раскинулся город,

С ним я о родине мысли связал.

День промелькнёт, солнце сядет за горы,

Вновь и увижу знакомый вокзал.

Ой вы блестящие нити стальные,

Рельсовый путь, словно струны, прямой.

Ветры таёжные, ветры родные

Песню поют мне…

Я еду домой! 

1954 г.

Тюмень

Летний вечер

Сосны и ели пиками чёрными

Врезались в алое пламя заката.

Вьётся туман над лугами просторными,

Поздняя птица промчалась куда-то.

Ветер повеял – багряными красками

Вспыхнули блики в пруду у плотины…

Полузабытыми детскими сказками

Веет от этой вечерней картины.

Детство прошло, в сказки больше не верим мы.

Мысли мои в жизнь, не в сказку заброшены,

Но погляжу я на небо вечернее -

Кажется: сбудется что-то хорошее.

Кончился день. Ночь уже недалёкая

Сумраком землю окутала с ласкою.

Быстро темнеет и небо высокое…

Гаснет заря недосказанной сказкою. 

Конец 1955 или весна 1956 г.

Тюмень

Весна

Сегодня день безоблачен и светел.

Звенит капель, буравя талый снег.

И гнёт деревья первый тёплый ветер,

Чтоб не стояли в зимнем полусне.

В нём столько сил и юного стремленья!

Он, как мальчишка, полон озорства.

Он всем шумит, что скоро лёгкой тенью

Покроет землю первая листва.

Потом темней и гуще станут тени.

Листва крупнее станет и взрослей.

Наступит май в цветении сирени,

За ним июнь – в цветенье тополей.

А мы, друзья, последний свой экзамен

Пойдём сдавать в один из этих дней.

Нас жизнь зовет, раскинув перед нами

Широкий круг неведомых путей.

Мы разойдемся этими путями.

Их много так – у каждого свои…

И очень грустно расставаться с вами,

Друзья мои, товарищи мои.

Но дни идут один другого краше,

И парта нам становится тесна —

Идёт весна – весна всей жизни нашей

И школьных дней последняя весна. 

В марте 1956 года, заканчивая десятый, выпускной класс школы, я написал стихотворение, которое отнёс в газету "Тюменский комсомолец". Его там снисходительно приняли, слегка почеркав и сократив. И напечатали в номере за 25 марта.

К сожалению, ни полный текст стихов, ни газета с этой публикацией у меня не сохранились. Лишь недавно, летом 2005 года, моя старшая сестра, Людмила Петровна (она живет под Москвой, в Дубне), разбирая свои бумаги, нашла старый газетный номер, а также полный текст стихотворения, переписанный заботливой маминой рукой. Так, благодаря маме и сестре, стихотворение "Весна" почти через полвека вернулось к автору. А то ведь даже в книжках оно раньше печаталось в сокращенном и восстановленном по памяти варианте…

Впрочем, и напечатанным в урезанном газетном варианте стихам я тогда, в марте пятьдесят шестого, очень радовался. Это была моя первая в жизни настоящая литературная публикация. Даже гонорар получил – двадцать пять рублей. Этого хватило, чтобы выкупить в магазине "Подписные издания" два очередных тома Жюля Верна, и остался еще рубль – на два автобусных билета…

***

Золотит заснеженные ели

Солнца луч, искрящийся, горящий…

Даже злые зимние метели

Не могли прорваться в эту чащу.

Но туда, где не найдёшь тропинки,

Где деревья стынут в зимнем сне,

Чуть заметной снежною ложбинкой

Проложило солнце луч весне.

И теперь везде её дыханье:

В ярком солнце, в каждом новом звуке,

В неспокойном веток колыханье,

Тех, что к солнцу тянутся, как руки.

А на этой маленькой поляне,

Где, казалось бы, не таял снег ни разу,

Скоро свежей зеленью проглянет,

Расцветёт подснежник синеглазый.

И на мир доверчиво, открыто

Взглянет он, от солнца не зажмурясь,

А зима уйдёт, ворча сердито,

Далеко уйдёт, угрюмо хмурясь. 

Апрель 1956 г.

Тюмень

Ободренный успехом предыдущего стихотворения, (про весну и экзамены), я отнёс эти стихи в "Тюменский комсомолец". Сохранился листок с беспощадной – красным карандашом – редакторской правкой: половину вычеркнуть, некоторые слова заменить. Обиженный столь "школьным" подходом к своему творчеству, я не стал ничего изменять, и печатать эти стихи больше не пытался.