Раскопали мусор ногами, но больше ничего не нашли.
– С'странно…
– Ничего странного, – сказал Борис. – Ваза сбежала от того, кто купил ее в комиссионке. Летела и светилась. Почти вся сгорела в атмосфере, а этот кусок сохранился. Так бывает и при падении космических объектов… Согласен, Нил?
– С'согласен!
Федя и Оля тоже были согласны. Сказка хотя и вперемешку с шуткой, но понемногу возвращалась.
– Только надо разобраться, хорошо это или плохо, – сказал Федя. – С одной стороны, хорошо: будет у нас теперь… ну как бы осколок Синеграда. А с другой…
– Не надо с другой. Давайте делать так, чтобы хорошо, – решил Борис. – Нилка, дай-ка вон тот обломок кирпича. – И не успел никто охнуть, как Борис крепко тюкнул по куску фаянса. Раз, два… Одна половинка сразу развалилась на три части, по другой пришлось тюкнуть еще разок, чтобы получилось три черепка. Всего – шесть…
– Зачем? – жалобно и непонятливо сказала Оля.
– Чтобы каждому. Когда соберемся вместе – сложим. Когда разбежались – у каждого кусочек Города… Оля, ты выбирай первая…
Они сидели на корточках – вокруг осколков и вокруг фонарика, похожего на светлячка. Оля зажмурилась и ткнула наугад. Спрятала в ладони выбранный черепок.
– Нилка, теперь ты…
– С'себе и Павлику, да? – ревниво спросил он.
– Конечно!
Нилка тоже зажмурился и дважды ткнул в осколки. Сжал по одному в каждом кулаке.
– Дядя Федор, давай… И Степана не забудь.
– Забудешь это сокровище… – Федя удачно ткнул пальцем в краешки сразу двух черепков. И сунул их в карман не глядя.
– Какой вы мне красивый оставили, с домиком. Хоть в рамке вешай, как картинку… – сказал Борис.
– А Слава обещал нам настоящую картину, "Вид С'синего города", – вспомнил Нилка. – Только не так скоро, а когда вернется с выс'ставки…
Они поднялись уже, но все еще стояли кружком. Борис не выключил фонарик. Нилка разжал ладони.
– У меня тоже один с домиком… Я его завтра маме дам, чтобы отнесла в больницу… И значок с "Табуретом".
– Неужели ты значок ему до сих пор не подарил? – удивился Борис.
– Я… как без вас-то? – смутился Нилка.
Оля грустно сообщила:
– Ох и свиньи мы все-таки. Даже ни словечка не передали Павлику в больницу за эти четыре дня…
– Я приветы передавал! – заспорил Федя. – Верно, Нилка? Когда ты звонил…
– Подумаешь, приветы! – не утешилась Оля. – Давайте письмо завтра сочиним.
– Лучше с'сегодня! Пойдем ко мне и напишем!
– Пойдем, – решила Оля. – А то тебя небось опять уже ищут.
Но сначала решили сделать круг, пройти по Садовой. Словно Город не хотел отпускать их так быстро.
Было по-прежнему тепло, светились окошки, светился над крышами тонкий месяц. Когда подошли к повороту, к длинному дому, где в первом окне стояла когда-то и х ваза, по привычке глянули в ту сторону… И остановились…
Желтая штора была высвечена изнутри, и ваза рисовалась на ней четким силуэтом. Та самая! Не было сомнения. Слишком хорошо знаком был ее округлый контур…
– Целехонькая… – шепотом сказала Оля. – А мы-то… Значит, в магазине была другая…
– Тем лучше, – солидно заметил Борис. – И может быть, та, магазинная, тоже не разбивалась. И у наших осколков совсем другое происхождение.
– Какое? – обрадованно опросил Федя.
– По-моему, все-таки не исключен космический вариант…
Нилка переливчато засмеялся, смех посыпался по всей Садовой.
В этот миг промчался мимо них мальчишка – небольшой, вроде Нилки, с частым веселым дыханием. Убежал вниз по спуску. И вдруг там загорелся огонек. Сперва – как слабая свечка. Потом – вспыхнул, рассыпал искры! А через несколько секунд впереди, за два квартала отсюда, загорелся еще один искристый маячок.
– У нас подсмотрели, – слегка ревниво заметил Нилка. – Какие быс'стрые…
– Пусть, – сказал Федя. – Жалко, что ли?
И Нилка согласился:
– Пусть… Можно через весь город устроить цепочку, если с'собраться…
Не сказал он, кому именно собраться, но и так было ясно.
Ближний огонек уже догорел, а дальний все сверкал и сверкал. Словно сигналил о том, что в Городе больше не будет несчастий и тревог.
По крайней мере, в ближайшие дни…
1991 г.
