Синий город на Садовой - [81]

Нилка вдруг смешался, замолчал напряженно. Застукал пятками по перилам. Все мигом почуяли неладное – будто Нилка опять на краешке беды. А он, видя, что ждут ответа, выговорил страдальчески:

– Я это не могу вам с'сказать. Только Феде… И то… наверно, не надо. – Врать он "с'совершенно" не умел.

– Сестрица моя, что ли, туда к нему приходила? – догадался Федя.

Нилка – голова ниже плеч – выдавил еле-еле:

– Теперь получается, что я доносчик…

– Да брось ты! – утешил Федя. – Я и так знаю. Она давно по нему страдает.

Он врал. Ничего такого он не знал, думал: все позади. Вот опять забота. И хуже всех будет Степке, если это всерьез… Но особой тревоги у Феди теперь не было. Решил: авось обойдется. Хватит душу травить. Хотя бы сегодня.

Закат быстро темнел, за Ковжей засветились огоньки.

– Пошли дальше, – решил Борис. Прыгнул с перил.

В этот момент над заборами, в темнеющем небе прокатилась желтая капля с лучистым следом. Вернее, даже маленький светлый шарик. Сверху вниз. И пропал без звука.

Несколько секунд все молчали.

– Ой, – сказала наконец Оля. – Что это?

– Мало ли… – отозвался Федя. Потому что побежал по спине холодок. – Может, метеорит маленький.

– Это же совсем близко, – сказал Нилка. – Где-то рядом упал. Метеориты бесшумно не падают, они с'свистят.

– Почему ты решил, что близко? – спросил Борис.

– Не знаю… То есть знаю. Чувствую. По-моему, это на пустыре, где С'слава меня рисовал.

– Наверно, пацаны какую-нибудь игрушку светящуюся запустили, – решил успокоить всех Федя. – Или, может быть, кто-то сигнальной ракетой баловался…

– Не похоже, – заметил Борис.

– Может быть, атмосферное явление? – жалобно спросила Оля.

– Не похоже на атмосферное. Это вполне материальное тело. Оно приземлилось на пус'стыре.

– Ох уж "приземлилось"! – постарался быть насмешливым Федя. – Таких пришельцев-малявок не бывает!

– Они всякие бывают! – весело сказал Нилка.

"Звездный планктон", – вспомнил Федя.

Борис решил:

– Все познается только опытом, пошли.

– К-куда? – спросила Оля.

Борис вытянул руку:

– Вперед. Навстречу контакту.

– Когда-то же он должен состояться, – храбро поддержал его Федя. – Должно быть, в туманности Андромеды узнали про Синеград… Ольга, ты слезешь, наконец, с перил?

– Ой, мальчишки, не надо! Я боюсь…

– Это же замечательно! Даже интереснее, когда с'страшно.

Оля бурно возмутилась:

– Тебе еще мало страхов, да?.. После всего, что было, не хватало, чтобы тебя марсиане уволокли! Сам ведь летом вздрагивал!..

– Кончился тот с'срок, когда я боялся, – храбро возразил Нилка. – Идем!

– Ненормальные… – Оля сделала вид, что надулась, и прыгнула с перил. Наверно, она и правда боялась. Да и остальным зябко щекотало нервы. Но ведь на то и тайна! Синий Город подарил своим жителям загадку, сказку, и вот – словно Устальск и Синеград незаметно слились друг с другом.

В густеющих сумерках, по шуршащим сухой листвой переулкам, проходами среди заросших репейником заборов Федя, Борис, Оля и Нилка двинулись на пустырь – к кирпичной стене с надписью. Говорили шепотом. Нилка вдруг остановился:

– Боря, помнишь, летом вы обещали меня не отдавать? Никаким инопланетянам…

– Ага! – поддела его Оля. – А говорил, не боишься.

– Это я на всякий с'случай.

…Никаких инопланетян и даже никакого космического осколочка они, естественно, не нашли. Нашли только мусорную кучу, сваленную у хибары-развалины. Раньше кучи здесь не было. Наверно, местные жители решили, что на пустыре подходящее место для свалки.

– Вот вам сказки и правда жизни, – философски заметил Борис.

"Не надо было идти, – подумал Федя. – Осталась бы тайна…"

– Зато ничего страшного, – вздохнула Оля.

Постояли, пооглядывались. Как скала чернела в небе стена с неровным верхом. Над ней переливалась белая звездочка. На остатках кривого забора и хибарке еще различимы были надписи, сделанные светло-зеленой краской: "Studia TABURET" и "Н.Е. БЕРЕЗКИНЪ".

Нилка вдруг подбежал к забору, вцепился в шаткую перекладину, зацарапал подошвами:

– Подс'садите меня!

– Зачем, Нилище? – сказал Борис – Кувыркнешься.

– Нет, я посмотрю с высоты! Может быть, оно в траве где-нибудь с'светится.

Борис подсадил. Сам встал внизу, глядя, как покачивается Нилка на кромке шаткого забора.

– Нету нигде, – сообщил Нилка печально. – Ладно… Я полетел! – Махнул руками и сиганул вниз. Оля ойкнула.

Лишь через секунду после того, как все ждали шумного падения, Нилка мягко упал на четвереньки. На край мусорной кучи. К нему подбежали.

– Вот с'свернешь шею, балда, – сказал Федя.

– Кажется, я что-то разбил. Хрустнуло под с'сапогом.

Он сдвинул ногу, откинул в сторону кусок мятого картона. Под картоном оказался осколок фаянса – размером с мужскую ладонь. Белый с синими пятнами – это еще можно было разглядеть в сумерках.

– С'смотрите! Это же от той вазы!

Борис щелкнул маленьким, как карандаш, самодельным фонариком. Правда! На белой блестящей поверхности был нарисованный синей краской угол кирпичного здания, ствол узловатого дерева, часть булыжной мостовой и несколько островерхих домиков, как бы расположенных в отдалении. И пухлое облако над крышами.

Кусок фаянса был расколот надвое.

– А где же остальное? – вслух подумал Федя.