Синий город на Садовой - [33]

– Нет, нет! Не такой, как на вазе! Попроще городок, но тоже сказочный. С домиками, башнями…

– Это, наверно, можно. Если рассчитать программу…

– А зачем тебе? – спросил у Оли Федя.

– Тогда можно было бы титры фильма с компьютера снять! Сразу и сказка, и современность…

– Сделать бы еще, чтобы в городке человечки бегали! – развеселился Борис. – Верно, Оль?

– Мы четверо, – сказал Федя. – Бегаем и снимаем.

– Лучше трое, – серьезно возразила Оля. – А Нилка пусть по воздуху летает, над крышами… Я знаете что придумала? Чтобы он в фильме тоже летал! И многое пусть разглядывает с высоты. Тогда еще сказочнее будет!

Нилка обвел всех настороженными синими глазами. Надулся почему-то и сообщил:

– У меня не получится. Я же почти не научился еще летать-то…

Федя и Оля замигали, а Борис изумился вслух:

– Как это – почти?

Но тут в прихожей послышались голоса.

– Папа и мама пришли!

Нилкин папа Феде понравился. Он был похож на Чехова, только не в пенсне, а в модных больших очках. Разговаривал он тихо, со спокойной такой усмешкой… А Нилкина мама не понравилась. Она была молодая, красивая, но Феде показалось, что красота эта для нее – главная задача. Он ощутил ту же настороженность и досаду, как при Ксении, когда та перед зеркалом по часу умащивала и штукатурила себя косметикой.

Хотя что можно сказать о людях с первого взгляда…

– Здравствуйте, леди и джентльмены, – улыбнулся Нилкин отец в ответ на нестройное приветствие.

– Здравствуйте, ребятки, – одарила их улыбкой и Нилкина мама. Впрочем, весьма короткой.

– Роза, а ты боялась, что наш сын попал в подозрительную компанию. Смотри, какие интеллигентные молодые люди.

– В отличие от нашего беспризорника… Ребята, хотя бы вы на него повлияли! Ходит как одесская шпана: рубаха мятая, на коленях скоро дыры будут. Я от него эти штаны прячу, прячу, так нет же – опять откопает и жарится в них…

– Ну, все! – заявил Нилка. – Все, все, все. Хватит об одном и том же. Мы пошли проявлять пленку! Я приду вечером!

– Ты хотя бы пообедал?

– Да. Да. Да…

– Честно говоришь?

– С'совершенно честно, – с чистой душой отозвался Нилка. Потому что в самом деле обедал. Вчера или позавчера.

На улице Нилка сказал:

– Каждый раз такие с'семейные с'сцены…

– А чего ты, в самом деле, в этих штанах маешься? – заметила Оля. – Тридцать градусов в тени…

– Я жаропрочный… – буркнул Нилка.

Федя не удержался, подцепил его:

– У Нилки это возрастное: хочется солиднее выглядеть… Мой Степка такой же, все мечтает о взрослой внешности. Потом это проходит. У меня к десяти годам прошло, у тебя, Нил, тоже скоро кончится…

– Ничего у меня не кончится, – набычился он еще сильнее. – Вы же не знаете… Думаете, приятно, когда клеймо?

– Как это? – сказал Борис.

– А вот так… – Нилка остановился и решительно задрал правую штанину. На ноге, пониже коленки, сидела стайка черных родинок, напоминающих какое-то созвездие.

Все поглядели на родинки, потом друг на друга.

– Ну и что? – Оля пожала плечами. – Мало ли у кого какие веснушки! Обыкновенная пигментация кожи…

– А это, что ли, тоже обыкновенная? – Нилка ткнул в родинку, которая сидела в центре белого, ровного, как копейка, кружка. Словно кто-то взял циркуль и радиусом в полсантиметра провел вокруг этой точки границу, запретив переступать черту малейшему загару.

– Ну и что… – опять сказала Оля.

Нилка горько объяснил:

– Это вовсе не "ну и что", когда все смотрят и хихикают. В лагере дразнили "Канцелярской кнопкой". Я даже вынужден был попросить папу забрать меня оттуда…

– Ты поэтому и бинт носил? – сочувственно спросил Федя, вспомнив первую встречу.

– Да… Но бинт сейчас дефицит. Да и не будешь ведь все лето с повязкой ходить, это тоже бросается в глаза.

– Можно гольфы надевать, – посоветовала Оля. – Если тонкие, но не жарко…

– Мама не дает, нечего, говорит, зря трепать. Носочно-чулочные изделия по талонам, по две пары на квартал…

Оля деловито сказала:

– Бинт мы тебе найдем. Не могу же я снимать, как ты летишь в таких штанах. Они сольются с темным фоном, и останется от тебя половинка, выше пояса.

– Ничего не понимаю, – капризно сказал Нилка.

– Ты думаешь, как полеты в кино делают? Сперва человек, который будто летит, – он на черном фоне. А потом на ту же пленку снимают места, над которыми он пролетает…

– А! Комбинированная съемка!

– А ты думал, тебя будут с колокольни бросать? – засмеялся Федя.

А Борис вдруг вспомнил:

– Стоп! Нил, ты тогда сказал: "Я почти не научился летать". Как это – почти? А чуть-чуть, что ли, умеешь?

– Чуть-чуть умею, – совсем обыкновенно сообщил Нилка.

– Ну, Нил… – сказал Федя.

– То есть не летать. Но я, если прыгаю откуда-нибудь, могу приземлиться гораздо медленнее, чем по законам природы. Я это в себе год назад открыл…

– Ох и фантазер, – сказала Оля.

– Я понимаю, что вы не верите. Но я покажу. Только для этого надо с'сосредоточиться…

Когда пришли к Оле во двор, она велела мальчишкам идти в гараж и заправлять в бачок отснятую пленку.

– А я зайду на кухню, бутерброды с колбасой вам сделаю, а то ноги протянете.

– Ты изведешь на нас месячный колбасный паек, и тебе влетит от мамы, – забеспокоился Борис.

– Это вам пусть влетает от ваших мам. А у нас равноправие…