Синие люди - [39]

— Ты плохо знаешь шефа.

— Я?! Ну, дорогой инспектор…

— Зови меня лучше сеньором.

— Ладно, что предлагаешь ты?

— По крайней мере подождать до утра.

— А утром?

Подошел официант, и Таратура, подмигнув Честеру, кивнул головой в сторону, где сидела блондинка. Честер опять оглянулся. Рыжие бакенбарды безостановочно двигались, блондинка смеялась, она определенно не скучала.

— Сеньор, — мрачно заметил Честер, — вы, кажется, опоздали, или вам придется наращивать бакенбарды.

Когда официант, иронически усмехнувшись, отошел, Фред вопросительно посмотрел на Таратуру.

— Ну, что будет утром?

— Она, — сказал Таратура.

Честер не понял.

— Она, — повторил инспектор. — Она приведет нас к Гарду.

— Ты в своем уме? — серьезно спросил Честер. — Что ты мелешь? Эта блондинка имеет к ним такое же отношение, как я к морским свинкам! Обыкновенная…

— Не торопись. Я в этом далеко не уверен.

Собственно, доводы давно уже были исчерпаны с двух сторон, а голые эмоции являются источником для бесконечного спора.

Когда они, вежливо раскланявшись, покидали ресторан, уговорившись встретиться утром на пляже, блондинки не было. Сопровождаемая рыжими бакенбардами, она удалилась минутой раньше, бросив на Таратуру призывный взгляд из-под прекрасных голубых ресниц.

Весь вечер Таратура не отпускал блондинку далеко от себя, став ее тенью. Со стороны могло показаться, что молодой и красивый джентльмен, атлетически сложенный и, вероятно, богатый, без памяти влюблен в красавицу, но обладает редкой в наше время скромностью и стеснительностью, а потому вздыхает на расстоянии, не в силах сделать ни одного решительного шага ни к ней, ни от нее.

Инспектор учитывал при этом, что, если блондинка действительно имела тайное задание, связанное с ним, она могла считать, что цель почти достигнута или по крайней мере ее достижение облегчено, поскольку не сыщику приходилось выслеживать своего подопечного, а подопечный, «клюнув на удочку», сам ходил за сыщиком по пятам.

Сначала они посетили «корриду», где каждый желающий, заплатив десяток леммов, имел возможность помериться силами с кровожадным быком, обладающим злобным характером, весьма угрожающим видом и натуральной величиной, хотя сделанным из резины. Вооружившись шпагой, хозяин рыжих бакенбардов тоже вышел на арену и под музыку, сопровождаемый азартным подбадриванием собравшихся и, конечно, блондинки, пытался поразить междуглазье быка, что давало единственную возможность остановить его порыв. Бык был напорист, им управлял на расстоянии сметливый служитель «корриды», и увертываться от него было чрезвычайно трудно. Четырежды рыжие бакенбарды опрокидывались на мягкую, сделанную из гуттаперчи поверхность арены, прежде чем бык взревел трубным голосом, чем-то напоминающим клаксоны президентской машины, и повалился на колени, как бы прося прощения за столь вольное обращение с миллионером. Публика проводила бакенбарды хохотом и овацией, блондинка тоже была в восторге, хотя и оглянулась на Таратуру, сидящего тремя рядами выше, словно желая сказать ему: «Тореадор, смелее в бой!»

Ночное казино «Не в деньгах счастье» встретило их напряженной тишиной, взрываемой периодическими криками и возгласами, в которых гораздо чаще звучало разочарование, чем радость. Блондинка, даже не примериваясь, в первом же зале привычно поставила на цифру 13, очень быстро проиграла, но рыжие бакенбарды, сделав широкий жест, освободили ее от уплаты денег. Расхохотавшись, красавица непринужденно щелкнула своего кавалера по носу, отчего бакенбарды на мгновение стали дыбом, а нос приобрел цвет свеклы, затем она великодушно поцеловала своего спутника в щечку и увлекла его во второй зал, где ставки были в два раза выше.

Таратура, хотя и был азартным человеком, редко играл в рулетку, справедливо полагая, что счастье, конечно, не в деньгах, когда они есть. Но тут, увидев вертушку, по которой бегали звери, он с вызывающим видом поставил сразу двадцать леммов — все, что у него было в наличии, — на слона.

Именно на слона! И впился глазами в блондинку.

Красавица затаила дыхание.

Звери бежали по кругу, и, когда они остановились перед «охотником», выстрелом из мнимого ружья был сражен, увы, не слон, а бегущий следом за ним шакал.

Таратура переглянулся с красавицей.

Нет, огорчения она не испытывала, как, впрочем, не испытывал его и инспектор. Скорее, проиграв, они оба выиграли, поскольку нашли наконец друг друга, что совпадало с целями, которые каждый из них преследовал.

Подозрения инспектора подтверждались — к некоторой его досаде. Он представил, как могла бы сложиться в других условиях его курортная жизнь, если бы красивая блондинка не состояла членом преступной организации.

Было три часа ночи. Обладатель рыжих бакенбардов что-то шепнул своей спутнице, она с явным сожалением посмотрела в сторону Таратуры и согласно кивнула головой.

К выходу они направились втроем. Таратура шел чуть впереди и, чтобы не вызывать лишних подозрений у хозяина бакенбардов, первым сел в такси и поехал в отель. Отъезжая от казино, он видел, как следом двинулась машина, в которую села блондинка со своим пожилым спутником.