Синие люди - [36]

В действительности ни юпитеров, ни декораций вокруг не было. Была таинственная вилла, исполненная в старинном стиле — со стрельчатыми окнами и множеством резных башенок, — а из дверей виллы вышел к «пантере» пожилой господин в форменной одежде, напоминающей то ли одежду швейцара из Национального банка, то ли охранника из оперы «Казнь жизнью», недавно поставленной труппой Марчелло Пиронелли.

— Добрый день, — сказал охранник-швейцар спокойным голосом. — Прошу.

Мольберт остался в машине, а Гард в сопровождении Худого и старика поднялся по трем ступенькам. Они прошли с десяток метров темным коридором и очутились в просторной комнате без окон, но ярко освещенной лампами дневного света. Худой молчал, засунув руки в карманы брюк, а старик близко подошел к Гарду.

— Простите, — сказал он почти равнодушно, — оружие.

И протянул раскрытую ладонь.

Пистолет был спрятан у комиссара во внутреннем потайном кармане пиджака и находился точно под мышкой. Раздумывать о том, отдавать его или нет, было бы ошибкой. Гард по себе знал, что малейшая задержка в этом деле всегда производит невыгодное впечатление. Или — или — или, но без раздумий! Конечно, с пистолетом он бы чувствовал себя уверенней, но это была логика полицейского детектива, а не разведчика, в роли которого Гард теперь оказался. Отдать? Какие могут быть сомнения! Они и сами вооружены, чего бы тогда Худому держать в карманах руки, и пистолет у Гарда воспримут как должное, тем более что прежде он принадлежал Бобу Лангеру.

Все эти мысли шли параллельно с тем, что делал комиссар. Автоматическим движением руки он вытащил блестящую игрушку, подбросил ее на ладони и протянул старику рукояткой вперед. Старик, даже не глядя на пистолет, сунул его в отворот мундира, а Худой тут же освободил карманы от собственных рук.

Дверь, обитая черной кожей, отворилась.

В небольшом помещении, напоминающем контору обычного коммерческого предприятия, за письменным столом, отгороженным от вошедших стойкой, сидел чиновник. Иначе его трудно было назвать, глядя на грязно-серый будничный костюм, обильно посыпанный у воротника перхотью, и кожаные подлокотники на рукавах. Лет ему было не более пятидесяти, выражение лица скучающее, пальцы в чернилах. Всей пятерней он почесал редкие седые волосы на шишковатом черепе и посмотрел на Гарда равнодушным взором.

— Присаживайтесь, — сказал он, выдержав паузу.

От всего увиденного на Гарда повеяло такой заурядной обыденностью, что настроение комиссара резко изменилось. На какое-то мгновение ему показалось даже, что нет никаких гангстеров и рэкетиров, что перед ним вполне миролюбивые люди и что они, извинившись — стоит только чуть-чуть прикрикнуть на них, — приведут живого и невредимого Майкла, объяснив его появление на острове тем, что ребенок заблудился, а это тихое учреждение из благотворительных побуждений подбирает заблудших.

Гард досадливо поморщился и тихо выругал себя: шалили нервы.

За его спиной астматически дышал старик. Чуть сбоку стоял Худой. Слева и справа подпирали стены странные субъекты в форме конечно же не швейцаров, а самых настоящих охранников! Их оттопыренные карманы сняли последнюю иллюзию безмятежности.

Чиновник достал между тем из стола толстую папку и принялся неторопливо листать подшитые в ней документы, деловито слюнявя палец. Найдя что-то важное, он поднял глаза на Гарда и повторил:

— Садитесь, садитесь. Стесняться нечего.

Гард опустился в глубокое кресло.

— Итак, вы кто? — спросил чиновник. — Ваше имя?

Гард задумался, поджав губы, и одними глазами, не двигая головой, оглядел присутствующих, словно оценивая, стоят ли они того, чтобы он назвал им свое имя. Вопрос был прямой, отвечать тоже следовало прямо, но что? Может, совсем не отвечать? Но какое найти для этого оправдание? Или называться Бобом Лангером? А вдруг они знают его или имеют его фотокарточку? Глупо.

— Я хорошо помню инструкцию, — сказал Гард. — Подобный вопрос мне может задать только шеф.

На лице чиновника отразилось сомнение: мол, черт его знает, может, и есть такая инструкция. Во всяком случае, он сделал вид, что ответ Гарда его удовлетворил.

— Допустим, — сказал чиновник. — А где груз?

— Наоборот, — сказал Гард, — я прибыл за грузом. — Вышла ошибка…

— У нас ошибок не бывает, — перебил чиновник, и все вокруг заулыбались. — Можете прочитать.

И он, аккуратно разгладив ладонью бумагу, вынутую из папки, протянул ее Гарду. «Вылетаю слонихой, двадцать седьмого. Стив». И снова Гард удивился тому, что сообщение было передано с примитивной шифровкой да еще по цивильному адресу: «Дине Динст, отель „Холостяк из принципа“, остров Холостяков».

— Ну-с, — улыбнулся чиновник. — Где же «слониха»?

— Не знаю, — сказал Гард с тупостью, делающей честь рядовому полицейскому, но не комиссару полиции. — Меня это не касается. Я выполняю поручение.

— Какое?

Он не спросил «чье», вероятно памятуя о том, что Гард все равно не будет называть фамилии.

— На этой неделе сюда был доставлен «слон», — сказал комиссар, решив пользоваться их же терминологией. — Его нужно срочно вернуть.

— Мальчика? — удивился чиновник.

— Да, — сказал Гард.