Синие дожди - [43]

М и л д а. Я пойду!

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Если из каждого дома уйдет по одному мужчине, так и тогда фашистам не пройти! У нас ушел Гриша! Он военный! А что вы умеете делать?

М и л д а. Мы учились стрелять и бросать гранаты.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Скорее я пойду, чем пущу вас!

М и л д а. Галина Яковлевна…

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Да-да! Я прошла всю гражданскую, и моя жизнь не так уж много значит, чтоб ею дорожить! А вы еще молоды! Вы не жили!

С а ш а. Милда…

М и л д а. Что?

С а ш а. А ты не преувеличиваешь опасность?.. Порядок, по-моему, должен оставаться порядком при всех обстоятельствах. Сумятица только на руку врагу. И без того ее достаточно. Если мы потребуемся — нас позовут. В этом я уверен.

М и л д а. Когда Родина в опасности, то не она должна о нас вспомнить, а мы о ней!

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Но кому нужны напрасные жертвы? Вас подстрелят в первом же бою!

М и л д а. Мы уйдем!

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Не пущу! Не пущу!

В доме незаметно появляется  И л ю ш к а. Остановился в дверях, размазывая слезы по щекам.

М и л д а. Кто тебя, Илек?

И л ю ш к а. Я… я давал честное пионерское… и я бы молчал, но теперь… когда Леня…

М и л д а. Ты что-нибудь о нем знаешь?

Илюшка кивает головой.

Ну же! Не молчи!

И л ю ш к а. Я на пристани от дяди Аверкия узнал… На «Котовского» был налет. «Мессеры» разбомбили его за Старым затоном.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. При чем тут Леня?

И л ю ш к а. Так он же работал на нем. На все лето нанялся. Матросом.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Разбомбили?

И л ю ш к а. Ну да. Туда катера ушли. Спасать. На «Котовском» эвакуированных везли. Говорят, битком было набито. И в трюмах, и на палубе…

С а ш а. Когда это случилось?

И л ю ш к а. После обеда.

С а ш а. Чего же ты молчал?

И л ю ш к а. Боялся… Ленька, он знаете какой… скажет: фискал — и дружить больше не будет… Я все на берегу сидел и дежурил. А теперь катера пришли, а его нет. Рассказывают, на пароходе пожар занялся, и Леня до последней минуты пассажиров из кают вытаскивал. А потом его уже никто не видел.

Галине Яковлевне худо.

С а ш а. Черт тебя принес! Не мог сначала мне рассказать.

М и л д а. Воды. Скорее воды!

Фашистские штурмовики на бреющем полете проносятся над городом. Завывание моторов, взрывы. Все распластались на полу. Черные тени крыльев снова и снова закрывают окна.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Саша… Илюша… Милда… (Переползает от одного к другому, готовая каждого из них прикрыть своим телом.)

АКТ ВТОРОЙ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Слабый рассвет проникает в окна. Одиночные выстрелы вспарывают тишину. Они кажутся более страшными, чем только что умолкнувшая канонада.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а  бесшумной тенью двигается по комнате, отодвигает стол, табуретки, расчищая путь к дивану. М и л д а  и  С а ш а  вводят повисшего у них на плечах  Г р и г о р и я.

Ворот гимнастерки у него разорван, лицо забинтовано.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Сюда, сюда…

Григорий грузно осел, и Милда с Сашей не довели его до дивана, усадили на стоящую поблизости табуретку.

Гришенька!.. Гриша… (Ощупывает грудь, ноги сына.)

М и л д а. Он не ранен. У него контузия и ожоги.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Как же ты его нашла?

М и л д а. Когда наши отступали, я все стояла на переезде. Не прошло ни одного танка. Тогда я пошла оврагом к шоссе, где был бой. Там фашисты ходили по полю и добивали раненых.

Снова слышатся одиночные выстрелы.

Там и нашла его. Он лежал в нескольких шагах от танка. Оттащила в бурьян. Один фашист подошел совсем близко, но тут в башне начали рваться снаряды, и это помогло мне… Танкисты дрались один против ста! Ни шагу не отступили! Я ползла — и везде были фашисты, как передохшая саранча…

С а ш а. Его надо переодеть и спрятать. Утром, возможно, будут обыски.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Сейчас я найду белье. Вот. Оно чистое.

Пытаются стянуть с Григория гимнастерку. Он вдруг выпрямился и грудью пошел вперед.

Г р и г о р и й. Самарин! Заходи с фланга! Огонь! Огонь!.. Берите в клещи! Вася! Вася Рыбаков! Кончатся снаряды — иди на таран! Они не пройдут! Не пройдут! Но пассаран!..

Он весь воспламенен боем. Милда и Саша с трудом удерживают его.

Живым не сдамся! Живым не… (Так же внезапно ослаб, и его укладывают на диван.)

Все устали и некоторое время сидят в бездействии.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а (подает Милде воду). Попей. И ты, Саша.

С а ш а. Не лучше ли нам его наверх поднять? Там безопаснее.

М и л д а. Да, пожалуй.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. А как же белье?

М и л д а. Там и переоденем.

Подняли Григория и уносят. Сцена пуста. Тикают ходики.

Но вот кто-то заглянул из сада в окно. Скрипнула дверь. Голос Леньки: «Приперлись! Заходи». Входит  Л е н ь к а. Одежда на нем обгорела и висит лохмотьями.

На щеке — ссадина. Осмотрелся. По расположению предметов определил, что дом не брошен, в нем живут.

Л е н ь к а. Спят, и дверь открыта… (Неодобрительно покачал головой. Услышав голоса наверху, насторожился и поднялся на несколько ступенек.)

Там разговаривают Саша, Милда и мать. Это успокоило его. Сразу же вернулись присущие ему независимость и резковатость.