Сингапурский квартет - [87]

— Жаль Иенсена, — сказал Джеффри.

— А себя или меня не жаль? — спросил Ханг. Перед ним стояла чашка с крепчайшим кофе, таким черным, что на поверхности отблескивали «нефтяные» разводы.

— Нет, — сказал Джеффри. — Ни тебя, ни кого-либо из «Нуган Ханг бэнкинг груп»… Классическая дилемма для следователя в таких случаях либо строить расследование на догадках, либо вовсе ничего не затевать. Возможность восстановить цепь связей убитого исключена полностью… Это глухой номер.

— Абсолютно проверенный человек, в молчании которого лет десять никто не сомневался, в эти минуты дает показания в Мельбурне. Я уверен, что его когда-то подослали в Сеть. И совершенно очевидно, что мне следует незамедлительно исчезнуть.

— Чего проще? Только стоит ли? И потом… ты позаботился об авуарах «Нуган Ханг бэнкинг груп», Нуган?

— Не о чем заботится. Их нет.

— Как это — нет?

— Миллионы вложены в акции «Голь и K°» и «Ли Хэ Пин»… Кто-то выбросил их пакетом на фондовую биржу, мы купили, а потом оказалось, что они — бумага. Я вернул бы деньги… Взял бы за горло и заставил отдать, если бы знал, кто стоял за этой мошеннической операцией! И это как на зло совпало с убийством Иенсена…

Джеффри Пиватски знал, кто затеял дутые компании «Голь и K°» и «Ли Хэ Пин». Психологический сценарий, правовые и финансовые разработки плана готовил он, а спектакль на биржевой сцене ставил Клео, называвший подобные ходы «новым убийством в Шервудском лесу». Любимым и, наверное, единственным литературным героем китайца оставался Робин Гуд, легенду о котором Клео узнал в зрелые годы — и не из книги, а из мультфильма.

Именно об этой истории шла речь в статье Барбары Чунг, переданной ему во Франкфурт. Кто бы мог подумать, что он, Джеффри, читал тогда не просто газетный текст, а, по сути, смертельный приговор «Нуган Ханг бэнкинг груп»?

В 1988 году канцелярия управления экономического развития министерства финансов Сингапура поместила в официальном разделе «Стрейтс таймс» сообщение, вызвавшее горячий отклик у Клео Сурапато. Правительственное агентство предлагало лицензии на создание у кромки моря искусственного шельфа и на его использование впоследствии. Производственные отходы, пластиковый мусор и прочая дребедень такого рода подлежали сбросу в море для наращивания берега и строительства на новой территории жилья и дополнительных взлетно-посадочных полос аэропорта.

Когда Бруно положил перед Пиватски газету с обведенным фломастером объявлением, Джеффри не поверил своим глазам. Лицензии выдавались за двести сингапурских долларов, плюс какая-то мелочь за подачу прошения. Возьми пять лицензий, и за тысячу сингапурских долларов ты оказываешься в списке крупнейших строительных компаний!

Схему набросали за полчаса.

Фирма Клео Сурапато «Лин, Клео и Клео» связывается с Амосом Доуви из «Ассошиэйтед мерчант бэнк» и предлагает ему возглавить две новых компании по наращиванию искусственного берега и его использованию. В правления обоих войдут четверо видных кандидатов от оппозиции на прошлых парламентских выборах. Их провал в избирательной кампании создал им репутацию честных и неподкупных деятелей, и, таким образом, отсвет общественного мнения о них падет и на два новых предприятия.

Первое — «Голь и K°» — выпускает двести тысяч акций по десять центов, которые поступают в продажу по доллару. Их скупает Клео, то есть его «ребята горячих денег». Второе — «Ли Хэ Пин» — развивается тем же путем. Одновременно для поощрения Доуви вносится депозит в «Ассошиэйтед мерчант бэнк» в полмиллиона сингапурских долларов.

Столько же поступает на имя Амоса и в Индо-Австралийский банк Бруно Лябасти.

Затем Доуви обращается в министерство финансов за лицензиями для своих строительных фирм. С депозитами на руках он выглядит вполне солидно. Министерство публикует названия компаний «Голь и K°» и «Ли Хэ Пин» в списке других строительных предприятий, получивших лицензии на возведение мола на ссыпаемом мусоре. Над стройплощадкой поднимаются гигантские щиты с надписью, что работы будут производиться такими-то двумя компаниями вполне самостоятельно, но также, отчасти, по подряду с известной в Сингапуре гигантской строительной фирмой. У гиганта придется действительно оформить какой-нибудь долгосрочный и незначительный заказ. Главное — появление в печати снимка и показ по телевидению щитов, на которых «Голь и K°», «Ли Хэ Пин» и строительный гигант-фирма значатся рядом.

Тем временем Клео небольшими партиями предлагает акции обеих компаний Амоса на бирже, до зуда расчесывая к ним интерес. «Ребята горячих денег» снова скупают их, опять продают и так несколько раз, пока не спровоцируют устойчивую уверенность у фондовиков, что эти акции, если и не стабильны, то только в смысле повышения спроса на них. Цикл покупка-продажа продолжается. Это привлечет внимание финансовых газетчиков, для которых самая фантастическая наличность — ничто, а тысчонка, сменившая владельца, уже событие. Кое-кто из дотошных писак побывает на месте и, увидев названия «Голь и K°» и «Ли Хэ Пин» вместе с известной фирмой, примется терзать оказавшийся на стройке в пределах досягаемости «источник», то есть клерка, скажем, из «Голь и K°». Клерк заявит, что не уполномочен разговаривать с прессой, поскольку глава фирмы намерен сам выступить с заявлением, которое, как краем глаза приметил клерк, — «вы уж меня не выдавайте!» — он готовит с юристом…