Сингапурская история: из «третьего мира» - в «первый» - [300]

Через 3 месяца после событий на площади Тяньаньмынь, 24 августа, Ху Пин (Hu Ping), министр торговли Китая, сопровождавший меня во время моего турне по китайским провинциям в 1988 году, посетил Сингапур. Премьер-министр Китая Ли Пэн хотел, чтобы он проинформировал меня об «инциденте 6–4» («6–4» – 4 июня, – сокращение, которое китайцы используют, чтобы упомянуть о значительных событиях, указывая месяц и день, когда они произошли). Ху Пин сказал, что ситуация стабилизировалась, но влияние этих событий на Китай было огромным. На протяжении 40–50 дней беспорядков правительство Китая утратило контроль над ситуацией. Студенты использовали проблемы коррупции и инфляции, чтобы сплотить людей вокруг себя. У китайской полиции не было достаточного опыта, и она не смогла справиться с подобными демонстрациями, поскольку у полицейских не было водометов и других специальных средств по борьбе с беспорядками.

Ху Пин также сказал, что к началу июня студенты стали вооружаться, воруя оружие и снаряжение у солдат НОАК (об этом мне читать не приходилось). Когда солдаты попытались войти на площадь Тяньаньмынь 2 мая, им воспрепятствовали; тогда войска были отведены назад и «подвергнуты перевоспитанию». 3 июня войска начали новое наступление. Некоторые солдаты были с оружием, но многие – без. Войскам был отдан приказ не стрелять, на деле, в патронных подсумках многих военнослужащих лежало печенье. Резиновыми пулями китайская армия не располагала. На следующий день после инцидента он лично проехал по улице Цаньан Роуд (Chang-An Road – «дорога вечного мира») на всем протяжении от Военного музея до комплекса для приема гостей Дяоюйтай и видел дымившиеся остатки 15 танков и бронетранспортеров. Войска проявляли величайшую сдержанность, оставляя свои машины и стреляя в воздух. Его министерство расположено неподалеку от площади, и его сотрудники наблюдали за демонстрацией, в которой принимали участие миллион человек. На деле, 10 % служащих его министерства и других министерств также присоединились к демонстрантам, – они также выступали против коррупции и симпатизировали студентам. Ху Пин настаивал, что жертвы имели место в тот момент, когда войска пытались пробиться на площадь Тяньаньмынь, а не на самой площади, как сообщала иностранная пресса.

Он сказал, что с тех пор иностранные бизнесмены и китайские служащие вернулись к работе. Ху Пин верил, что зарубежные друзья Китая постепенно разберутся в том, что произошло. Некоторые молодые китайцы были связаны с разведывательными службами западных стран, распространяя поступающую с Запада информацию и суждения с помощью современного оборудования. (Я понял его таким образом, что речь шла о факсах). Ху Пин сказал, что, несмотря на то, что после этих событий западные страны ввели санкции против Китая, Китай никогда не допустит иностранного вмешательство в свои внутренние дела. Кроме того, большинство иностранных государств, а также иностранные банки, не настаивали на ужесточении санкций, и контакты между ними постепенно восстанавливались. Он выразил надежду, что двусторонние отношения между Китаем и Сингапуром будут оставаться хорошими, ибо они базировались на прочной основе.

Я ответил, что «инцидент 6–4» явился шоком и для меня, и для народа Сингапура. Мы просто не ожидали, что против демонстрантов применят военную силу и огневую мощь в таких масштабах. Жители Сингапура привыкли почти каждый вечер наблюдать по телевизору за столкновениями южнокорейской полиции с рабочими и студентами, за избиением чернокожих жителей ЮАР южноафриканской полицией, за израильтянами, использовавшими слезоточивый газ, резиновые пули и другое вооружение против палестинцев. При этом иногда погибали один-два человека, а танки и бронетранспортеры никогда не использовались. Мы не могли поверить своим глазам: китайское правительство, которое в мае вело себя столь разумно, сдержанно и толерантно, неожиданно стало по-звериному жестоким, используя танки против гражданского населения. Жители Сингапура, особенно этнические китайцы, не могли этого понять, и испытывали острое чувство стыда из-за этих действий, оставивших глубокие шрамы на душах людей.

Китай должен был объяснить Сингапуру и остальному миру, почему необходимо было применять подобные меры для разгона демонстрации, почему для этого не нашлось иных способов. Внезапный переход от «мягкого» к «жесткому» подходу был необъясним. Конечно, проблемы у Китая возникли, в основном, не со странами Юго-Восточной Азии, которые не располагали ни капиталами, ни технологией, чтобы помочь модернизации Китая. У Китая возникли проблемы с Японией, странами Европы и особенно с США, которые, действуя через Мировой банк и МВФ, сделали для Китая много хорошего. Китаю необходимо было сгладить произведенное отрицательное впечатление. Я высказал предположение, что китайцам следовало обратиться за помощью в этом деле к некоторым американским фирмам по обработке общественного мнения (PR-firm). Американцы – эмоциональные люди, телевидение имеет на них огромное влияние. Сенаторы и члены Конгресса контролируют президента и распоряжаются деньгами, поэтому Китай должен уделять им серьезное внимание. К счастью для Китая, президент Буш жил в Китае на протяжении нескольких лет, знал страну лучше, чем большинство американцев, так что он пытался успокоить Конгресс.