Сингапур - [23]

— Здравствуйте. Мне кажется, вы свой человек.

Подобное обращение вызвало на лице Тоболина улыбку.

— Если считать, что я русский, то вы не ошиблись.

— Виктор Петрович, капитан транспортного рефрижератора «Черное море», — протягивая руку первым представился тот.

— Александр Андреевич, тоже капитан, но пока своего судна не видел, хотя и приобрел, — сказал Тоболин.

— Что значит не видели? — Полюбопытствовал капитан рефрижератора.

— Судно стоит на рейде, а направление получил… — Тоболин взглянул на ручные часы, — …Ровно полтора часа тому назад.

— Так поедем ко мне! — Обрадованно заговорил Виктор Петрович. — Мы стоим у причала. Хряпнем по паре рюмашек, поговорим…Очень соскучился по новым людям.

Тоболин отказался.

— Извините, Виктор Петрович, с удовольствием бы. Но имею дефицит времени. Судно на выходе.

— Жаль, жаль, а то бы по рюмочке, — с искренним сожалением сказал капитан, а взглянув на спину толстяка, разговаривающего по телефону, помрачнел и раздраженным голосом начал рассказывать:

— Еле приползли из Адена. Бывает же такое…Навязали мне в рейс нового старшего механника….

Он снова посмотрел на спину толстяка и, не стесняясь своего коллеги, негромко продолжил.

— Понимаете, дуб дубом…Двадцать лет просидел в кабинете и перед пенсией решил прогуляться по океанам. На машину глядит как баран на новые ворота. Знания — ниже уровня четвертого механника…Мало того…имеет препаршивый характер…Гонора больше, чем у министра. И машину доломал таки…Теперь просит ремонта! А откуда взять времени? У него видите ли своя система обслуживания…

И, обращаясь к Тоболину как бы за поддержкой, заметил:

— Приходилось иметь дело с такими специалистами?

Тоболин, удивляясь откровенности капитана, неуверенно ответил:

— Вроде, бывали всякие.

— Я сказал ему все, что о нем думал. Пускай теперь сам звонит своему начальству и получает подзатыльники. А у вас что за судно и куда держите путь?

— «Голубая линия Гонконга». В Гонконг и направимся.

Иностранное название судна явно вызвало любопытство у Виктора Петровича и он хотел было задать новый вопрос, но подошел его старший механик. Тоболин поспешил распрощаться.

18

Последнюю ночь Тоболин решил провести в отеле. «Голубая линия Гонконга» стояла на якоре вначале Восточного рейда.

В семь утра за ним заехал Касатака и довез на своей машине до пассажирского причала. Дальнейшее сопровождение нового капитана «Голубой линии Гонконга» не было предусмотрено…Касатака, договорившись со шкипером одного из ланчев по доставке на судно Тоболина, помог ему поднести чемодан.

Раннее утро, с моря веяло прохладой. Город давно уже проснулся, напоминая отдаленным густым шумом человеческой жизнедеятельности. Здесь, у моря она еще не так заметна и, казалось, в полусонном состоянии находились не только шкипера многочисленной флотилии разъездных катеров, ланчей, баржонок, плашкоутов, но и сама природа, море и лениво покачивающиеся на рейде корабли.

Тоболин в душе простившийся с берегом, стоял на палубе ланча, повернувшись лицом к отдаляющемуся причалу только для того, чтобы соблюсти правила приличия, помахать Касатаке рукой. Тот также, соблюдая морской этикет, не торопился покидать причал. И вот ланч подошел к повороту, за которым должен скрыться. Оба, Тоболин и Касатака, одновременно, словно сговорившись, помахали друг другу руками.

На рейде скопилось сотни судов, и когда миновали их большую часть, среди оставшихся Тоболин безошибочно признал «Голубую линию Гонконга». Быть может, этому помогло название, состоящее из трех слов. И уже с расстояния, примерно двух кабельтовых, оно отчетливо укладывалось в угол зрения. Борта судна поблескивали хорошей черной краской, стройность длинных обводов радовала глаз. Но несмотря на это, от него отдавало какой-то мрачностью. Впрочем, это можно было отнести за счет цвета или из-за морального устарения. Ах нет, стоит поднять глаза выше бортов, картина судна облагораживается и впечатление устойчиво исправляется. Рангоут: мощные, толстые грузовые стрелы и колонны, покрашенные охрой, голубая полоса по всему краю надводного борта значительно сглаживали черноту бортов. Во всяком случае судну нельзя было прилепить клеймо «гроб с музыкой», которое иногда используется моряками, называя так старые корабли, ожидающие своей участи отправиться на металлолом.

Прежде чем подняться на борт, Тоболин попросил шкипера обойти вокруг судна. Ему хотелось как следует обозреть судно с близкого расстояния. Корпус сухогруза длиной более ста пятидесяти метров грузно сидел в воде по верхнюю отметку гребенки. Оставшись довольным состоянием наружного корпуса и покраски, Тоболин рукой показал шкиперу подходить к парадному трапу.

Еще будучи на нижней площадке трапа, подняв голову, он заметил стоящего у фальшборта офицера, одетого в белую тропическую униформу. Правда, пока не мог разобраться в его должности, не видя погонов. А вообще, это было не так важно, главное, подумал Тоболин — его ждали. И только ступив одной ногой на верхнюю площадку, стало определенным — его встречает старший офицер. Для такой должности, он показался Тоболину слишком молодым. Между тем, внимательно взглянув на его лицо, сделал прикидку на его возраст — в самый раз. Молодому человеку где-то около тридцати. Старший офицер оказался ростом выше Тоболина, физически прекрасно сложен, с приятныи удлинненым овалом лица, с мягким взглядом больших карих глаз. Темный цвет кожи, горбатинкой нос, толстоватые губы выдавали в нем выходца из Северной Африки.