Синг - [5]

— Щекотно, — тихо хихикнула Ксюша.

— Тогда давай в губы, — предложил нагло.

— Ишь, чего захотел! — фыркнула и вновь попыталась взглянуть в глаза.

Тем самым дала возможность припасть к губам. Они оказались твёрдо сжатыми.

Музыка оборвалась как-то внезапно. Ксюша отпрянула и устремилась в коридор. Николай успел заметить растерянность в её глазах. К сожалению, в зал она вернулась только тогда, когда включили свет, и танцы на время прекратились.

Девчонки предложили сыграть в бутылочку. Все дружно расселись прямо на полу по кругу. Николай, мгновенно сориентировавшись, выбрал позицию напротив Ксюши, надеясь по воле бутылочки, на законных основаниях, слиться с ней в поцелуе. Ждать, к счастью, пришлось недолго. Когда бутылочка соединила их, смятение вновь отразилась в глазах девушки. Но встала и пошла. Николай выбрал укромное место за шкафом в одной из комнат. Узкая ниша как нельзя подходила для уединения. Любопытные, заглянув в комнату, увидели бы лишь его спину. Ксюша безропотно прижалась к стене, но только Николай коснулся губ, тут же прервала поцелуй.

— Хватит, — сказала тихо. — Давай вернёмся к ребятам.

Николай не пошевелился. И неизвестно, как бы развивались события дальше, но громкий голос вернувшихся Серёгиных родителей прервал чудную вечеринку. Все дружно начали собираться по домам. На улице Николай не случайно оказался рядом с Ксюшей.

— Провожу! — сказал решительно.

Она не ответила. Шла чуть впереди, всё ускоряя шаги и не давая возможности взять себя даже за руку. И лишь у подъезда остановилась и, пряча глаза, скорее прошептала, чем сказала:

— Пока-пока.

Разве мог он уйти просто так после всего, что случилось в этот вечер?

— Ксюша! — позвал отчаянно. — Я люблю тебя!

Она остановилась, оглянулась. В сером полумраке не видно было лица, но Николай каким-то шестым чувством угадал задорную улыбку.

— Что же ты когда целоваться лез о любви не говорил?

— Волновался! Дар речи потерял. А ты любишь меня?

— Стала бы целоваться если бы…

— Тогда до завтра?

— До завтра! — и уже заливисто. — Пока-пока!

И каблучки весело застучали по ступенькам…

Новые горизонты

Дверь палаты раскрылась. Сосед лишь приоткрыл глаза и тут же закрыл их, видимо, не увидев ничего интересного. Николай никак не отреагировал. Сознание, угнетаемое негативными мыслями, всё активнее отталкивалось от действительности. Даже белые потолки со временем стали казаться серыми. Скоро весь мир утонет во мраке. А что дальше? Избавление? От чего?! От жизни?.. Кому нужна такая жизнь?!

— Здравствуй, Николай!

Веки вздрогнули, открывая внешний мир.

— Дядя Володя?! — вскрикнула душа, но наружу вырвался лишь тихий хрип. Будто раненая птица простонала в смертельной агонии.

— Узнал! — обрадовался посетитель, присаживаясь на стул, услужливо принесённый медсестрой. Грустная улыбка тронула губы. Жалостливый взгляд пробежался по беспомощному телу, укрытому простынёй.

Николай тоже вглядывался в полузабытые черты. Когда-то Владимир был частым гостем у них дома. Дружил с отцом, работал с ним в одном научно-исследовательском институте. Почему назвал дядей? Будучи моложе отца, тот сам настаивал, чтобы его звали просто Владимиром. Но сейчас перед Николаем сидел не весёлый, вечно улыбчивый молодой человек, а мужчина с жёсткими чертами лица. Седина на висках. А ведь ему должно быть всего тридцать с небольшим. Моложе папы в момент гибели. А кажется старше. Выглядит лет на сорок. И назвать только по имени язык не повернулся.

— Всё знаю, — Владимир положил ладонь на руку Николая. — Жаль узнал поздно.

— Вы из Америки? — а что ещё спросить для поддержания разговора?

Хотя на иностранца дядя не был похож. Разве что вельветовая курточка с кожаными вставками, застёгнутая молнией наполовину, тем самым открывая простую ситцевую белую рубашку в красную полоску, выглядела импортной.

— Не важно. Главное, я здесь, — Владимир грустно улыбнулся. — Видишь ли, я в долгу перед твоим отцом. Обещал позаботиться о тебе в случае чего… Он словно предвидел, такую клятву с меня взял. А я о вас только через год вспомнил.

— Спасибо, что вообще вспомнили, — Николай растрогался. — Надолго к нам?

— На несколько дней, — Владимир виновато покачал головой. — Но они уже на исходе. Не хотелось приходить с пустыми разговорами. Сначала навёл справки, ознакомился с медицинским заключением…

— Зачем?

— У меня к тебе серьёзное предложение, — Владимир с сомнением покосился на соседнюю койку.

— Можете говорить, что угодно, — понял его опасения Николай. — Дед глухой.

— Как ты смотришь на то, чтобы покинуть родину? — Владимир всё же понизил голос.

— Вы собираетесь увезти меня за границу? — догадался Николай. — Не надо. Какая разница какой пейзаж за окном?

— Не будь пессимистом, — Владимир наклонился ближе. — Я предлагаю надежду. В одной из немецких клиник тебя попробуют поставить на ноги. Ты вновь станешь полноценным человеком.

— Мне сказали, что такое невозможно.

— Врачи поторопились с выводами. Шансы есть. Не стопроцентные, но и не мизерные. Скажем так: пятьдесят на пятьдесят. И многое будет зависеть от тебя.

— Что я должен буду делать? — глаза Николая ожили.

— В первую очередь, стать гражданином другого государства, — Владимир взял руку больного. — Это связано с большими финансовыми затратами. Они мне не по карману, а спонсор, с которым я уже успел переговорить, не хочет помогать россиянину. Одним словом, русофоб ещё тот. Другой источник финансирования навряд ли удастся найти.