Sing For Me, Cry For Me - [3]

Так они и покинули поле боя, оставив за спиной взъерошенную расстроенную Гермиону и абсолютно взбешенного Гарри. Юноша принялся бить кулаком об стену, стремясь хоть таким образом избавиться от кипящего в нём гнева. Гермиона попыталась успокоить его, обнять за плечи, но он лишь оттолкнул её, полностью игнорируя присутствие подруги. Она уже еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, когда сквозь пелену ярости он, наконец, смог услышать её мягкий шепот:

- Пожалуйста, Гарри, успокойся. Ты же покалечишься! Они того не стоят! - И с последним: - Гарри, пожалуйста! - девушка, наконец, дала волю слезам.

Этого оказалось достаточно, чтобы вывести Гарри из охватившего его эмоционального отупения, и он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона медленно сползает по стене. Он поймал ей буквально в паре дюймов от пола и крепко прижал к себе, сам с трудом справляясь с подкатывающими к глазам слезами. Малфой уже в который раз сексуально домогался его, он был унижен, да ещё и заработал очередную отработку. Жизнь была чертовски несправедлива. Но у него ещё оставалось достаточно сил, чтобы прошептать:

- Шшш, Миона, всё хорошо. Они ведь не причинили тебе боли, так ведь? - Она отрицательно затрясла головой, а потом бессильно откинулась на его обнажённую грудь, всё ещё не скрытую распахнутой мантией.

- Отлично. - Он вздохнул, размышляя о несправедливости всего произошедшего. Снейп прекрасно понял, что его любимый студент собирался с ним сделать. И свидетельств тому была масса: начиная с выражения лица Гарри и заканчивая его расстёгнутой одеждой. Но Снейп сквозь пальцы смотрел на все действия Малфоя, предоставляя тому полную свободу добиваться Поттера или кого-либо ещё до тех пор, пока Гарри не сорвётся или не сдастся.

* * *

Они здорово опоздали на Трансфигурацию, и профессор МакГонагалл была этим крайне недовольна.

- Я очень разочарована вами, мистер Поттер и мисс Грейнджер. - Она посмотрела на них неодобрительно. - Я ожидала намного больше дисциплинированности и уважительности от студентов моего собственного факультета. Займите свои места и пятнадцать баллов с Гриффиндора. - Гарри и Гермиона невольно вздрогнули, мысленно прикинув, сколько всего баллов они потеряли за сегодняшний день. - А в следующий раз это будет отработка, - строго добавила профессор. Гарри поёжился.

Они не стали рассказывать Рону о том, что произошло. Зная его характер и их удачливость, Гриффиндор мог уже к концу дня лишился всех оставшихся на их счету баллов, стань об «инциденте возле класса Зельеварения» известно вспыльчивому рыжему. Они лишь сказали ему, что у них были проблемы на Зельях, и Гарри сам себя довёл до отработки, что для того было отнюдь не редкостью. Рон, пока хватило дыхания, высказал всё, что он думал о Мастере Зелий, при этом отнюдь не стесняясь в выражениях, а затем воздал хвалу собственному здравому смыслу, посоветовавшему ему бросить этот отвратительный предмет сразу же после сдачи С.О.В.

Гермиона потратила большую часть оставшегося учебного времени, чтобы вернуть хотя бы часть потерянных за сегодня баллов, в чём ей, к счастью, способствовал значительный успех. Гарри же предавался мечтам о том, что чашка, которую он так старательно трансфигурировал в таракана, на самом деле Драко Малфой, и с удовольствием размышлял обо всех тех крайне болезненных вещах, которые он мог бы с ним сделать, в том числе и о трёх Непростительных.

* * *

Сейчас же он отрабатывал своё наказание в классе Снейпа. Ублюдок велел ему отчистить без применения магии не меньше сотни грязных, отвратительно выглядящих котлов. Но перед этим он примерно с полчаса глумился над Гарри, жаля его своими фирменными язвительными фразами относительно его отца, его полной бездарности в Зельях, а также всех его других недостатках, после чего отобрал палочку и запер гриффиндорца в этом холодном подземелье аж до самой полуночи. Это было худшей вещью, которая могла произойти с ним в пятничный вечер.

Пока все другие студенты, предоставленные сами себе, весело проводили время, Гарри должен был вкалывать, словно домовой эльф, чтобы не получить ещё больше отработок. Он ничем не заслужил это наказание, но когда в его жизни Малфой, Зелья и Снейп собирались воедино, это, как правило, выходило ему боком, поэтому Поттер решил не играть с судьбой и принялся драить котлы со всей возможной старательностью.

Единственной вещью, которая позволяла Гарри сохранять спокойствие и не давала заснуть за скучной монотонной работой, было пение. Он всегда любил петь, особенно тогда, когда занимался хозяйственными делами в доме у своих родственников. Это помогало отвлечься, наполняло изнутри теплом и счастьем, дарило ощущение невероятной легкости. Это было похоже на то, словно он огромными глотками пил этот пресловутый «воздух свободы».

Он спел все известные ему песни, старательно выводя каждую ноту приятным мелодичным голосом, который сладкозвучным потоком разливался по всему пространству его временной темницы, и Гарри был уверен, что никогда раньше его пение не звучало настолько великолепно. У него был красивый, сильный, но при этом довольно мягкий и нежный голос; и если бы этот голос, который сейчас звонко вибрировал в каждом уголке класса, вдруг обрёл плоть, то он оказался бы самой прекрасной вещью в этой комнате.