Синельников и холодильник - [16]

— ВНИХФИ, экспедиция, — не моргнув глазом, отвечал я. — Нам бы что-нибудь покомпактнее.

— Ага. Ага. Тогда откройте еще одну тайну — какими путями прознали про наше скромное заведение?

— Тайна простая — рассказал Игорь Герасимов из Фармакомитета.

Тут глаза-щелочки вдруг приоткрылись, как говорится, до пределов, отпущенных природой, и Александр Сахно взглянул на меня в упор так, что мне померещилось, будто воскрес Афраний. Удивление было нарочито-наигранное, но по сути вполне ясное — этот лисий нос мне не удалось провести, хотя и врал я вдохновенно, и вещи называл вполне реальные, и все же хитрец раскусил обман, зачем-то дав мне это понять.

Плох тот следователь, который смутится, когда его поймали на вранье. Впрочем, Сахно меня за руку не схватил, легенда у меня железная, и никаким мистическим прозрениям я поддаваться не собирался, а посему сделал невинные глаза и тоже уставился на него с максимальным дружелюбием. Он тут же этот маневр оценил, встал и предложил незамедлительно ознакомиться с их хозяйством, все так же приветливо добавив:

— Да оставьте куртку здесь, в цеху страшная духотища.

Я последовал совету и зашагал вслед за своим не в меру проницательным собеседником — уже первые две минуты разговора меня изрядно утомили и довели до предчувствия головной боли. Завернув за угол последнего пенала, я поздравил себя с правильной догадкой — окошко с частым переплетом и мелкими стеклами, по диагонали заросшими ржавой грязью, открывало следующий лоскут заводской территории, в самом деле выглядывая прямо в соседний цех — там тоже были сложены какие-то коробки и в распахнутых воротах разворачивался автопогрузчик с надписью «Комацу» на желтом заду.

Мы спустились по крутой лестнице, сваренной из профнастила с полусъеденной подметками чечевичной «елочкой», и почти уже вошли в стандартную гипсокартонную клетушку, как мой провожатый заметил проходившего невдалеке работягу в страшенного вида комбинезоне. Спешно покинув меня, он о чем-то заговорил с этим парнем — немилосердно гудела и дребезжала вентиляция, и я разобрал только одно слово — «уехал» — и небрежную отмашку пролетарской руки. Сахно вернулся и со всплеском умоляюще сложил руки на груди.

— Уж ради бога, еще одну минуту, ну такой сегодня день, — и умчался почти бегом.

Появившись действительно очень скоро, он усадил меня в тесной скважине со стенами, сложенными из видавших виды потенциостатов, и поставил на стол нечто, чрезвычайно похожее на видеоплейер эпохи незабвенного ВМ-12, а рядом водрузил кофр, набитый какими-то крохотными пузырьками.

— Это лекарства, — ответил Сахно на мой безмолвный вопрос, — точнее сказать, лекарственные образцы. Все предметы на свете обладают информационным полем, в том числе и лечебные препараты. Значит, давайте повторю, потому что здесь обычно бывает путаница. Не энергетическим полем, не биополем, а именно информационным. Это, что называется, медицинский факт. Мы вставляем образец вот в это гнездо, и прибор переносит параметры информационного поля сюда…

Тут он выдвинул из своего аппарата нечто наподобие дисковода, и вынул, и покрутил перед моим носом какой-то миниатюрной электронной фитюлькой.

— Это, вобщем-то, флэшка. Мы называем ее сэмпл-чип. Не очень правильно, но мы уж так привыкли. Собственно, считывание информационного поля и переписывание на такой вот сэмпл-чип и есть наше ноу-хау. Дальше уже все стандартно. Чип вставляется в прибор, и тот генерирует поле… всевозможные частотные модуляции и прочее. Существует — я вам покажу — целый набор переходников и насадок, чтобы подвести поле и к отдельному органу, и к части органа, и ко всему организму, и… вообще, как угодно.

— И каков результат?

— Результат потрясающий. Представьте себе, воздействие информационного поля препарата оказалось намного, в разы, эффективнее действия самих препаратов, действия, что называется, вживую. Тут есть еще много неясного, и проблемы, и всякие шероховатости, но смотрите. Исчезает необходимость в лекформах — никакого тебе крахмала, наполнителей, полное отсутствие производственного цикла. Это раз. Дозировка необычайной точности — это вам не пол-таблетки. Доставка точно к месту воздействия — метаболиты по кровотоку — где надо, где не надо — не летают. Совершенно уникальное свойство — резистентности к нашей установке не возникает — кстати, о Фармакомитете, мы во много раз продлеваем жизнь препаратов. Дальше, один такой прибор — это целая аптека, свыше десяти тысяч наименований, с минимальным расходом. Сами понимаете, что это значит для какой-нибудь районной больницы. Еще — токсичность. Вы лучше меня знаете — одна часть молекулы лечит, вторая в это время калечит. Мы от этого избавились, никакого периода полувыведения, биодоступности, вообще никакой фармакинетики. Короче, тут можно много рассказывать…

Я слушал, и мне становилось не по себе. Одно дело — подозревать и догадываться, другое — самому воочию убедиться в существовании этой дьявольской техники. Пришлось с деловым видом задавать разные дурацкие вопросы — про жесткий диск, про аккумуляторную подпитку и всякое такое, чтобы не молчать и избежать главной темы: а насколько эта механика дальнобойна и только ли лекарства в нее можно зарядить?