Синеглазая Касси - [14]

Имоджен давно поняла, что Джо никогда не имел намерений продолжать отношения с ней. То, что она считала началом чего-то чудесного, для него было всего лишь случайным эпизодом... без которого, впрочем, он предпочел бы обойтись.

– Ты никогда не относился ко мне серьезно, правда, Джо?

– Я оказался рядом, когда ты нуждалась в спасении, не так ли?

– Да. Однако ты сделал бы то же самое для любой другой девушки.

– Не совсем так, Имоджен. До сих пор, я не знаю, как это сформулировать. – Джо беспомощно пожал плечами. – Ты была такой красивой, такой... хрупкой. Я боялся, что ты сломаешься. И хотел как-то поддержать тебя.

– То есть ты меня пожалел?

Джо не отвел взгляд, но в темноте она не различила выражения его глаз.

– Да.

– О, понимаю, – прошептала Имоджен, сраженная его прямотой, и резко отвернулась, пытаясь скрыть, как больно ее ранил этот короткий ответ. Она отдала ему все. Все! Свое сердце, тело, душу. А он в ответ смог предложить ей только жалость. Она подозревала это, но надеялась совсем на другое, и вот услышала горькую правду от него самого. Джо подошел к ней, положил руку на плечо.

– Послушай, я не хотел обидеть тебя тогда и не хочу причинить боль сейчас. Я просто стараюсь быть честным. Разве не для этого мы встретились сегодня? Разве не для того, чтобы сказать друг другу правду?

– Да, – прошептала Имоджен, стряхивая его ладонь с плеча. – И теперь, когда мы это сделали, не вижу необходимости задерживаться. Если не возражаешь, я хотела бы вернуться домой.

– Возражаю, принцесса. Ты не рассказала и половины своей истории, а я даже не начал свою, поэтому продолжай, если не хочешь провести тут всю ночь.

Имоджен изумленно взглянула на него, но не сумела выдавить ни звука. Джо спокойно сложил руки на груди.

– Я жду, Имоджен.

– Мне нечего добавить. Как только мать обнаружила, что я беременна, она отправила меня к дальней родственнице.

– Куда?

– Какая разница? Главное, чтобы я не слонялась по Роузмонту с торчащим на милю животом и не позорила ее перед друзьями по гольф-клубу и бриджу. В Ферндейле, крохотном городке рядом с Ниагарским водопадом, я прожила всю беременность. Схватки начались восемнадцатого февраля, я родила девятнадцатого, а едва придя в себя, уехала на год в Швейцарию. Сделала то, что и собиралась, только несколько позже. И больше в Роузмонт не возвращалась. Несколько лет я путешествовала, а потом вернулась в Канаду, только на западное побережье. Обосновалась в Ванкувере и с тех пор живу там. Конец истории.

– Что привело тебя сюда сейчас?

– Столетний юбилей города... и надежда наладить отношения с матерью, как и подобает взрослым людям.

– Зачем? По твоим словам, она считала, что ты предала ее, но, по-моему, все совсем наоборот. Где она была, когда ты нуждалась в ней?

– А где был ты? – не выдержала Имоджен. – Неужели не понимаешь? Только ты был нужен мне. Если бы ты был рядом...

– По-твоему я виноват в смерти ребенка?

– Может быть. Неизвестно, как мое душевное состояние во время беременности повлияло на здоровье ребенка. – Имоджен разрыдалась, но ей уже было все равно. Пусть видит ее такой.

Пусть слышит слова, может, и несправедливые, но предназначенные именно для него.

– Наверно, девочка поняла, что отцу на нее наплевать, и не хотела жить.

– Имоджен!

Судя по голосу, Джо был разочарован. Он явно не ждал от нее ничего подобного. Ей самой стыдно, но она не желает, да и не может остановиться. Так она не рыдала даже в тот день, когда вышла из клиники в Ферндейле, чувствуя себя самой одинокой и самой нелюбимой на всем белом свете.

Словно прорвалась плотина – все горе, которое Имоджен подавляла так долго, переполнило ее и вырвалось наружу.

– Уйди, оставь меня! – простонала она.

– Конечно, конечно. Как скажешь, принцесса.

Но его руки осторожно легли на ее плечи, ладони обняли ее лицо. Пальцы смахнули слезы с ее ресниц и щек. И вдруг его губы прижались к губам Имоджен в ласковом дружеском поцелуе.

Медленно, медленно стала таять ледяная глыба ее горя. Ее кулачки, упиравшиеся в его грудь, разжались. Болезненный спазм, сжимавшей горло, ослаб... И вдруг все изменилось. Незаметно, как туман постепенно поглощает ясное утро, Джо пересек границу, отделяющую друга от любовника. Его рука обвила талию Имоджен, колено коснулось ее бедер, и поцелуй, начавшийся так спокойно, переполнился ненасытной жаждой.

Не в силах сопротивляться охватившему ее желанию, Имоджен прижалась к Джо. Ее руки обвили его шею, пальцы запутались в его волосах, таких шелковистых и мягких! Жаркая страсть пронзила ее, обволокла все внутренности, подавила волю, заставила забыть о сопротивлении, оставив одно желание: подчиниться ему.

Что случилось бы, если бы Джо не положил конец этому безумию?

Имоджен пришла в ужас. В восемнадцать лет она могла винить свою неопытность. В двадцать семь лет остается винить только саму себя. Если бы Джо не отпрянул, она отдалась бы ему прямо здесь, у кромки воды, где камни уступили место тончайшему песку. Она рискнула бы всем ради мгновенного упоительного счастья принадлежать ему еще хотя бы один только раз. О Боже! Неужели она никогда не поумнеет? Он-то точно поумнел.