Мик в два счета раскидал мусор, и Шерон, встав на колени, распахнула дверцу. Подобные были во многих домах именно для тех случаев, когда дом заперт изнутри, там заблудший и внутрь нельзя попасть ни через двери, ни через окна. Секрет, где поднимается щеколда, знали только жильцы, хотя особой нужды бояться людей ни у кого не было. Город небольшой, все друг друга знают, и воровать, когда надеешься лишь на помощь соседа, в Летосе давно не принято.
Шерон убрала влажные волосы со лба и щек:
— Не входи со мной.
— Их там двое. Или… — Он запнулся. — Трое. Тебе нужна помощь, и ты это прекрасно знаешь.
Она не хотела брать его с собой, но и времени спорить с ним не было. Поэтому сказала: «Решай сам. Там опасно». И на карачках поползла в лаз.
Земляной пол узкой норы, в которой пахло плесенью, сыростью и мышиным пометом, был засыпан давно сгнившей соломой. Раньше Шерон пролезала здесь юрким ужом, и никто, ни Димитр, ни другие ее друзья, не могли угнаться за проворной девчонкой. Теперь же ей пришлось как можно сильнее прижиматься к земле, потому что низкий потолок был совсем рядом.
Преодолев восемь ярдов, она осторожно попробовала поднять деревянный люк у себя над головой, молясь Пятерым, чтобы Ауша не завалила его каким-нибудь барахлом. Боги услышали ее молитву, люк открылся, и она, оказавшись в маленькой темной кладовке, где в углу стояли лопаты и метлы, а вдоль стены высились грубые ящики с клубнями, подошла к двери. Мик, тяжело сопя, выбирался из-под дома следом за ней.
Холл был пуст, хотя она видела даже отсюда, что комната Ауши открыта, а четки Пятерых разорваны и бусины рассыпаны по всему полу. За ее спиной грохнул засов — Мик отпер дверь. В третий раз за неполные сутки Шерон достала из сумки игральные кости.
Она не успела ничего сделать, так как незрячая старуха, с исцарапанным липом и растрепанными волосами, выскочила из ее спальни и бросилась в их сторону. Шерон хладнокровно встала на пути бывшей няни, закрыв собой отшатнувшегося от ужаса Мика, и ударила наверняка, как ее учили, без сомнений и колебаний. Заблудшая уже не тот человек, которого она любила и о котором заботилась. Здесь не может быть жалости.
Золотистый свет окутал клыкастую старуху и погас. Указывающая даже не успела удивиться, как та оказалась рядом и оттолкнула женщину в сторону. Сил Ауше было не занимать. Шерон, охнув, отлетела к стене, слыша вопль Мика, и, несмотря на боль от падения, ударила в покатившиеся по полу тела раз, другой, третий.
Живому этот свет не мог причинить вреда, а мертвого должен был отправить в загробный мир. Но не на этот раз. Старуха встала, а Мик с разорванным горлом остался лежать на полу с неестественно повернутой головой.
По бледным губам и острому подбородку заблудшей текла кровь. Пустые черные глазницы повернулись в сторону остолбеневшей, ничего не понимающей Шерон. И Ауша рассыпалась, как это бывает с каждым заблудившимся, который встретится с Указывающей путь.
Женщина продолжала с ужасом смотреть туда, где лежал мертвый Мик, на расползающееся под ним пятно крови. Она не могла понять, как могло случиться такое?!
— Найли! — Ужас заставил ее вскочить и броситься вверх по лестнице.
Она толкнула дверь детской и застонала от отчаяния. Кроватка была пуста.
Ей понадобилось не много времени, чтобы проверить дом, увидеть, что пламя после смерти Ауши больше не горит синим и что Джун вместе с ребенком бесследно исчез из запертого дома.
