Синдзи-кун и пять стадий принятия - [77]

— Он скрывается. — отмахивается от возражений Киоко: — а вы уж думали, что Иошико-сама на открытое место своего бойца положит? Только избранные видели его. Но неважно — вы же слышали, что самураи из пятидесятой свои щупальца от нас убрали? Слышали, что кто-то им навалял на пустыре недалеко отсюда?

— Да, да, слышали! Знаешь кто это?

— А это как раз сама Иошико-сама и ее ручной зверь Ямасита. Говорят — трое в больнице с сотрясением, у самого Икагами сломаны кисти рук и ноги. Они все ему переломали — это послание. Руки — что те, кто протянут сюда свои лапищи — обломаются. Ноги — что им убегать будет некуда. И нечем. Так что привыкайте, граждане. Мы вступаем в долгую и темную эру правления Иошико-сама, Темной Императрицы Тринадцатой Школы и ее ручного демона Ямасита Синдзи. Кто знает… — на этом Киоко замолчала, сделала круглые глаза и спрыгнула с подоконника. Люди вокруг меня брызнули в разные стороны, словно мальки на мелководье.

— Учащийся! — раздался голос за спиной и металл лязгнул в нем. Я повернулся, уже зная, что увижу. Хаяси Кэзуко, председатель дисциплинарного комитете и ее свита.

— Кэзуко-сенпай. — улыбаюсь я: — знаете, вы — такая классная. Спасибо, что заботитесь о школе и моем моральном облике. Конечно, это уже проигранная битва. Но все равно приятно. И сегодня вы просто замечательно выглядите.

Председатель дисциплинарного комитета поперхнулась воздухом, подозрительно оглядела меня и вынесла вердикт.

— Учащийся! Немедленно сотрите эту глупую ухмылку со своего лица! Мико! — ко мне подпрыгнула девочка из свиты слева, та, которая носит с собою иголки и аккуратно, кончиками пальцев оттянула мне вниз уголки губ.

— Приемлемо. — кивнула Хаяси Кэзуко: — школа не место для … такого.

Глава 25

POV Горо Такэда, старший инспектор СКПУ

Ночь в этом городе снова собрала свою кровавую жатву. Горо Такэда, старший инспектор СКПУ, вздохнул и вытащил сигарету из пачки. Затолкал ее обратно. Курить на месте происшествия было нельзя, вот он и маялся. Его стажер, Хига Киоко-тян, которую он уже довольно давно переименовал в Кеко-тян — стояла рядом с планшетом и сосредоточенно что-то писала в нем. Горо вздохнул. То, что он собирается сделать сегодня не принесет ему чести, но он должен будет это сделать. Хотя бы потому, что за то короткое время, что он знал Кеко-тян, он успел к ней привязаться. И он должен сделать все, чтобы она осталась живой. Может быть — недовольной, может быть — безработной, но живой.

— Вы хотите, чтобы я сказала свою версию? — спросила Кеко, взглянув на него сияющими глазами. Горо устало потер лицо. Больше всего на свете он хотел оказаться в своей квартире и опустить ноги в тазик с горячей водой, в которую его жена добавляла какие-то китайские травы с запахом чабреца и чая, а еще он хотел выпить баночку холодного темного пива и выдохнуть, оставив эту ночь позади. И тот нелегкий разговор, который ему еще только предстоит.

Их вызвали на место происшествия за полночь. На месте уже работали подразделения местной полиции, но столкнувшись с тем, что налицо было участие магов — передали дело по юрисдикции. Горо поморщился, представляя, как обрадовались эти лентяи из Департамента Полиции Сейтеки, узнав, что они могут спихнуть все это со своих плеч. Они, наверное, джигу танцевали, подумал Горо, еще бы, массовая бойня, куча трупов, автоматическое оружие в черте города, за такое шапки в департаменте вместе с головами бы полетели. А тут — хоп, и пусть теперь у СКПУ голова болит. Голова, ноги которые придется стереть, чтобы показать что какая-то деятельность ведется, плечи на которые возложат ответственность и конечно задница, в которую Горо будут сношать все, кому только не лень — начиная с Токийского офиса.

Потому Горо не очень-то хотел знать, что именно придумала себе его неугомонный стажер, но ему надо было ее выслушать. Хотя бы потому, что потом им предстоит нелегкий разговор.

— Конечно. — сказал Горо, протер слезящиеся от едкого дыма глаза: — конечно я хочу выслушать твою версию, Кеко-тян.

— Ну так вот, Горо-сан. Смотрите, у нас тут двадцать три тела. Большинство — обгоревшие, но причиной смерти как правило были пулевые ранения. Есть и умершие от холодного оружия и болевого шока с потерей крови, но их немного. Подавляющее большинство — либо сгорели, либо получили пулю. Многие — и то и другое. Характер ран предполагает, что по крайней мере восемь из них уже лежали на земле, когда им выстрелили в голову. Банг! — Кеко касается своего лба, показывая, куда именно были произведены выстрелы.

— На себе не показывают. — Горо убирает ее руку от лба, видит недоумевающее лицо Кеко и поясняет: — примета дурная.

— А… ну так вот. Те, которые еще стояли во время выстрелов — все получили по три пули. Две — в корпус, одну в голову. — Кеко больше не показывает на себе, она указывает на Горо. Горо вздыхает. На коллегах тоже показывать нельзя, думает он, эти молодые совсем ничего не понимают.

— Те, кто лежат — одна пуля, в голову. Те, кто стоят — три пули. Понятно, по лежачим — контрольные выстрелы. Сперва их контузило огненным шаром, а потом — Банг! — Кеко показывает выстрел, двумя пальцами, так, будто держит пистолет. Даже отдачу показывает.