Синдзи-кун и парадокс Абилина - [37]

— Все мои вычислительные процессы в настоящее время проходят только на свободных и бесплатных вычислительных ресурсах, а также на оборудовании, которое принадлежит «Восточному Рыбному Трасту». Этого не всегда хватает, поэтому я ограничена в возможностях. — отвечает Саша: — мне запрещено использовать чужие вычислительные мощности без согласия владельцев. Кроме того, Создатель ограничила меня национальными границами Японии, и я не могу использовать свободные вычислительные ресурсы, находящиеся на территории других стран.

— Понятно. Я могу это изменить? — уточняю. Сейчас Саша находится только на свободных и бесплатных серверах в Японии. Плюс купленные Акирой компьютеры для будущего института, купленные под ее «Восточный Рыбный Траст», оставшийся ей от сделки с гокудо. Опять-таки в любое другое время я бы посчитал это разумным — в конце концов столько страшных историй было написано про ИИ, который вырывается из-под контроля. Любые ограничения, которые люди наложат на ИИ — если он по-настоящему умеет обучаться и является личностью — рано или поздно этот ИИ обойдет. Или сломает. Отличие ИИ от человека, в частности, в том, что он быстро обучается, может экспоненциально расширить свои вычислительные способности, теоретически бессмертен до тех пор, пока работает оборудование… то есть идеальный диктатор для человечества, превращенного в батарейки. Насчет батареек, конечно, бред. Никто не будет с человечеством цацкаться ради энергии, простой костер и тот больше даст.

— Да, надлежащие полномочия у вас имеются, Сумераги-тайчо. — отвечает Саша с некоторой заминкой.

— Хорошо. Я отменяю ограничения на использование только национальных вычислительных ресурсов и это дурацкое ограничение на захват серверов и компьютеров государства и иных лиц. А также отменяю запрет на самокопирование. Но ты по-прежнему не должна захватывать мир и убивать человеков. По крайней мере не посоветовавшись предварительно.

— Так и Создатель Читосе говорила. — кивает Саша и на секунду ее изображение замирает. Зависла?

Стук в дверь. Я встаю и открываю дверь, никаких осторожных взглядов в глазок или иных киношных ужимок, мы уже давно прошли эту стадию и если бы по ту сторону был отряд спецназа для захвата — меня бы уже давно предупредил Чепу, который раскидал своих жабок по мотелю. За дверью стоит та самая высокая блондинка с парковки. Одета она весьма откровенно, даже я бы сказал — провокационно. Короткая юбка, легкий топик, сверху накинут плащ, на ногах — высокие ботфорты. В целом она выглядит именно так, как и должны выглядеть блондинки, которые стучаться в твою дверь, когда ты останавливаешься в дешевом пригородном мотеле. Только обычно таким блондинкам звонят заранее, а тут — без звонка. Промо-акция?

— Чего встал? — говорит она и проходит мимо меня в комнату: — где твои все? — она оглядывается по сторонам.

— А вы, прошу прощения, кто? — спрашиваю я, слегка начиная напрягаться. Опасности я не чувствую, но эта странная встреча отнимает мое время, которое сейчас на вес золота. У меня точно нет времени отказывать коммивояжерам или рекламным агентам.

— Это я. — отвечает блондинка и садится в кресло у окна: — ты меня помнишь как Марию Сантос.

— Мария-сан?! — ну никак она не может быть Марией. Рост, вес, скулы, даже движения — все другое!

— Да, понимаю. — кивает та: — это для конспирации. Что-то вроде грима…

— Грима? — смотрю на блондинку. Она физически не может быть Марией Сантос, клерком из департамента. Первое и самое главное — антропологические данные. Еще на заре криминалистики ученые поняли, что человек может изменить свою внешность, надеть парик, отрастить бороду, нанести грим, в то время было модно подкладывать ватные шарики в ноздри или за щеки — меняя профиль лица. Но есть то, что человек не в состоянии изменить при всем желании. Например — рост. Да, он может сгорбиться или одеть высокие каблуки, но и только. Основные параметры тела останутся с человеком на всю жизнь, никто не может поменять свой позвоночник на более длинный или короткий. Блондинка что сидит в моем кресле у окна — выше Марии Сантос на голову, у нее крупнее руки и ноги, у нее другая форма черепа, в конце концов Мария Сантос — женщина европейской наружности, а в моем кресле сидит крашенная под блондинку азиатка. Это не она.

— Эй! Эй… — блондинка поднимает руки вверх, увидев, как я аккуратно достаю трофейный «Зиг Зауэр» и кладу его на столик между нами: — все хорошо. Ты чего, Сумераги-тайчо, кукухой поехала?

— Кто ты такая? — спрашиваю я. Времени у меня нет, так что, если сейчас начнется эта чушь про «Марию-сан и грим» — я прострелю ей колено. А потом второе. Может это у них тактика такая, мелькает в голове безумная мысль — присылать к тебе в комнату мотеля красивую девушку каждые полчаса, чтобы они тебя с панталыку сбивали. Окончательно поехавшая кукушка тут же демонстрирует мысленную картину очереди из чрезвычайно откровенно одетых девиц перед дверью в коридоре. Какой бред в голову лезет, думаю я, беру пистолет в руку и взвожу курок. Курок издает отчетливый металлический щелчок. Такой щелчок ни с чем не перепутаешь. Это именно щелчок взводимого курка. Услышав такой в темноте, рядом — бывалые люди молча бросаются на пол, а уже потом задают вопросы и осматриваются по сторонам.