— О! Окинава из него поперла. — говорит Майко: — ты можешь вывести парня с Окинавы в Токио, но вот вывести Окинаву из парня — уже вряд ли.
— Начались шуточки от столичных девушек о провинциальных парнях. — говорит Читосе: — я вот тоже с деревни и что такого. Там, между прочим, люди честнее и попроще немного.
— Смотрите! Первые фото Сина! — выхватывает лист Иошико: — он тут совсем голенький! И такой пухлый! Милота!
— И ничего интересного. В таком возрасте все младенцы похожи. — говорю я, понимая, что это бесполезно. И точно — фотография пошла по рукам, вызывая охи и ахи.
— Не, все-таки тогда ты милее был. — говорит Майко: — так бы и зацеловала тебя. А какой у тебя писюн!
— Да, писюн у него уже тогда был знатный! — кивает Читосе: — я таких у младенцев не видела ни разу.
— Это наверное мутация. — предполагает Иошико: — ну как у младенца до колена может быть?!
— А ну отдайте! — я выхватываю фотографию и изучаю ее. Никакого «до колена» не вижу, обычный ребенок. Девушки давятся смехом. Туше, думаю я, подловили.
— Ага, еще тут сказано, что в школу пошел… бла-бла-бла… учителя тебя кстати любили, ты тогда еще лапочка был. Это уж потом… — машет рукой Майко, показывая что потом я покатился по наклонной, перестал уважать старших и даже банду себе сколотил. И назвался Сумераги-тайчо.
— Ага. А вот и пропажа. Убежала твоя маман с Окинавы. Я ж говорила, кто там выдержит в вашем захолустье. Мать то у тебя столичная штучка была. Ага, убежала и пропала, никто не знает куда. — изучает документы Майко.
— Ну, эту часть истории можно уже и у Нанасэ спросить. — говорю я.
— Если она все помнит верно. Так, после вашей пропажи твой батяня начал пить, опустился на социальное дно и … умер. Умер, кстати интересной смертью — его акула сожрала. Почти всего. — переворачивает она последнюю страницу.
— Какие акулы у побережья Окинавы? — хмурится Читосе.
— Большая белая акула — объясняет Майко: — они на Окинаве не редкость вообще. Каждый год хоть парочку отдыхающих на пляжах да сожрут. Ты чего? Там их полно. Даже пляжи сетками отгораживают. Но папаня у Сина — молодец. Заплыл подальше видать, да акуле попался. Так что … вот и рапорт полицейский. Немного от него осталось, да.
— Какая-то бессмыслица. — рассуждаю я вслух: — непохож этот человек на маньяка со шрамом, которого Нанасэ боится. Обычный инженер.
— А может твоя мать боялась, что вот отец твоя найдет ее и заставит вас обратно на Окинаву переехать и в универсаме семейном работать? Может именно это ее и пугало? И вообще, мы ж не знаем, какая у нее свекровь была, бабушка твоя. Может она жуткая зануда и заставляет всех вокруг на каждый праздник всей семьей собираться и выслушивать истории как она во время войны взводом командовала? — фантазирует Майко.
— И именно из-за этого она бежала через полстраны, сменила имя и фамилию, да еще и Нанасэ запугала?
— Я ж говорю — Окинава. — пожимает плечами Майко: — кто там жить захочет? Люди готовы бежать на край света, лишь бы в универсаме твоей родни не работать.
— Думаю, все-таки надо родителей… то есть дедушку и бабушку известить, что Син жив и здоров. — говорит Читосе: — а то они думают, что одни остались. А у них и правда наследник есть. Кровинушка.
— А может не надо? А то поедет Син потом на Окинаву в универсаме работать, а я ж вас знаю — вы за ним все поедете. И будем мы там одной командой мороженного тунца по вторникам разгружать. И на распродажах кричать. — говорит Майко.
— Это ж семейное дело! — округляет глаза Читосе: — если надо будет тунца разгружать — значит будем. Вот тогда, кстати и выяснится, кто тут верный и навсегда рядом, а кто так — ради острых ощущений и материальных ценностей.
— Материальных ценностей?! Да я за все время знакомства с этим мелким только убытки терплю! Теперь еще и Лагерь кормим, двести дармоедов, минус Вереск и Чепу со Шлендой. — возмущается Майко.
— И ничего не дармоеды! — возмущается в ответ Иошико: — мы с Юки еще там таланты нашли. Сина привлекли с Акирой и нашли. Мы через два года индустрию моды взорвем! У нас бизнес-план и анализ рынка! Мы будущие миллионеры! Вы все еще вспомните этот день и скажете — Иошико, как мы все ошибались, относясь к тебе как к младшей и гоняя за пивом! Два года — и вы будете посрамлены, неверующие!
— Через два года я с голоду сдохну. — ворчит Майко: — но хорошо, что нашли хоть что-то. Радует несказанно.
Дверь открывается, входят Акира и Питер. Оба сосредоточенные и серьезные, будто два священника на холостяцкой вечеринке со стриптизершами. Целеустремленные.
— Народ! — громко говорит Питер: — результаты жеребьевки стали известны. У нас все-таки будет два матча в отборочных.
— Как и ожидалось. — кивает с места Майко: — а с кем именно?
— Команда из Исикаги, какие-то «Вамиры», у них там Рыбарь капитан. А в следующем матче, если пройдем — «Евклид». Кто такие — без понятия. Про них и неизвестно ничего пока. Отборочные пройдут по правилам «Вышибалы», как и в прошлый раз. — уточняет Питер.
— Нам нужны те, кого трудно сдвинуть с места, плюс те, кто может сам подвинуть. — говорит Акира. Она снова — сама эффективность и целеустремленность. Был момент, когда казалось, что расклеилась, но вот, несколько минут и она снова с нами.
