— Добрый день, Хикэру-доно. Хотя, вероятнее, надо сказать — доброй ночи? — говорю я, и Хикэру стихает. Поворачивает голову на звук.
— Прошу прощения за доставленные неудобства, но если вы дадите мне слово, что не станете атаковать меня, то я сниму с вас… эти устройства. — продолжаю я.
— Кто ты такой, требовать?! Хоть что-то требовать?!
— Это не требование, Хикэру-доно, это исключительно забота о моей безопасности. Ваша способность… ужасающа, и я бы не хотел попасть под ее действие. Конечно, если вы не готовы дать свое слово — нам придется продолжать общение в прежнем формате. Просто, я думал, что вам будет неудобно. — действительно, неудобно, когда руки связаны, а на глазах — повязка. Она задумывается. Сейчас и станет ясно, готова ли она на компромиссы, или все-таки мы тут обречены враждовать до конца. Продолжаю надеяться на адекватность столетних школьниц.
— Хорошо. — говорит она, на тон пониже: — я даю слово, что не нападу сразу как только увижу тебя.
— И выслушаете меня сперва. А уж потом, если такова будет ваша воля… — пожал плечами. Конечно, меры безопасности приняты, все проинструктированы. И конечно, с точки зрения паранойи лучше беседовать, когда у нее связаны руки и ноги, когда у нее на глазах повязка. Или перископические очки. Но для самого процесса переговоров такая ее позиция губительна. Тут или мы разговариваем уважительно и на равных, или не разговариваем вовсе, а допрашиваем. Тогда уже следовало бы раздеть ее догола и предварительно подержать в таком вот состоянии и в холодном месте не менее шести часов — чтобы успела промерзнуть и проголодаться. Ну и конечно — обгадиться. Человек в таком случае быстро приходит в состоянии беспомощности. Но я выбрал путь переговоров. По многим причинам, и первая из них состоит в том, что единожды вступив на путь допросов применением насилия — уже не свернуть с него. Мы будем враги отсюда и до самого истощения ресурсов для ведения войны. Не знаю, каковы ресурсы у клана Митсуи, но в своих собственных я не уверен. Никакая война не должна длится долго, война любит победы но не любит длительности. Кроме того, любая война заканчивается мирным соглашением, просто некоторые из этих соглашений бывают и безоговорочными капитуляциями. Вторая причина заключается в том, что любые соглашения должны быть заключены на холодную голову, а все, что подписывается в экстремальных условиях — пересматривается (или предпринимаются попытки к такому пересмотру) — едва экстремальные условия заканчиваются. Кроме того, не факт, что мы с кланом Митсуи на самом деле враги. Ах, да и еще — я более чем уверен, что за все это годы у нашей Вечно Молодой бывало всякое и она, как и я с пытками знакома не понаслышке. Это ничего не даст, а уж если наши теории насчет ее способности верны — то и смерти то она не сильно боится. Кстати технику насчет — откусить себе язык и захлебнуться собственной кровью — изобрели именно в Японии. Или там свернуть самому себе шею, раскачав голову из стороны в сторону.
— Ладно, мальчишка. Или девчонка — кто ты там на самом деле. Я согласна. Я сперва выслушаю тебя… — ворчит Хикэру. «Сперва выслушаю» значит.
— Отлично. Значит мы договорились. — я снимаю с рук Вечно Молодой Луны наручники, а с лица — повязку для сна, упертую у Читосе. Читосе спит с такой вот штукой на глазах, да.
— Хорошо. — говорит Хикэру, потирая запястья: — что ты хочешь мне сказать перед своей мучительной смертью?
— А она обязательно должна быть мучительной? — спрашиваю я: — тут не так уж и много инструментов для пыток, вам придется что-то придумать.
— Не надо недооценивать способности участницы Совета Пяти. А также мою фантазию. — отвечает мне Хикэру и ее глаза фокусируются на мне: — это все, что ты хотел сказать?
— Конечно нет. С самого начала я бы хотел задать вам несколько вопросов и я не требую, чтобы вы ответили на них честно. Я прошу вас просто подумать над ними. А уж потом я скажу то, ради чего я … настоял на нашей с вами встрече.
— А ты нахал. — кивает Хикэру: — молодой нахал. Ты мне нравишься своим нахальством. Я убью тебе последним, прослежу, чтобы ты сперва увидел смерть своих партнеров и друзей. Или — любовниц? Я заметила, что кроме тебя все в этой команде — девушки. Так слухи о команде Сумераги-тайчо — вовсе не слухи? Ты — извращенец, переодевающийся в женскую одежду и насилующий своих партнеров по команде?
— Сейчас мы обсуждаем не мою скромную персону, Хикэру-доно. — отвечаю я: — мы говорим о вас и вашей дальнейшей судьбе. Судьбе Чиеко-тян, которая включила технику Искажения Пространства и впала в кому. Из-за ее барьеров мы не можем оказать ей медицинскую помощь и я не знаю, сколько времени она в состоянии провести в коме без последствий.
— Столько, сколько потребуется. — отрезает Хикэру: — и нас не взять шантажом! И я, и Чиеко готовы принять смерть, если это потребуется.
— И я хотел бы вас уверить, что этого не потребуется. Вообще, если восстанавливать события с самого начала, Хикэру-доно, то мы увидим, что такая скромная команда как наша — даже не подозревала, о вашем существовании, не то, что хотела бы перейти вам дорогу. Если бы вы обозначили сферу своих интересов заранее, оо мы бы попросту убрались с вашей дороги. Нам нечего делить.
