— Зачем перекидываться? Джин же иллюзию поддерживает?
— Мало ли. На всякий случай. Джин! — поворачиваюсь я к мелкой девчушке, которая залезла в кресло с ногами, скорчившись в нем и шевеля пальчиками ног на босых ступнях: — тебе все ясно?
— Мне все-все ясно! — кивает она и ее глаза сияют от восторга: — меня возьмут на дело! Я все сделаю как надо, Сумераги-тайчо!
— Мда. Вот как-то так. — я разминаю переносицу жестом Акиры.
— Зато мы узнали, какая способность у Линды. — закидывает руки за голову Майко: — а то когда она во время операции мне на ухо так — «отстанешь у второй ниши. Тебя оглушат и заберут шприц» — мне на ухо, я уж не знала, что и думать.
— Если она умеет проживать вероятности, то скорее всего она не клонирует себя. Она просто проживает эти временные промежутки, где каждая из них — она, но только в разный временной промежуток.
— И подловить ее можно только стратегически, а не тактически. — кивает Майко: — страшная баба эта Линда. S-класс все-таки.
— Что есть, то есть. — я ищу взглядом Линду и не нахожу ее. Как только операция закончилась — та сразу же умотала оповещать Мацумото, предварительно уточнив, что контракт с нами остается в силе, но, чтобы мы о себе особенно много не думали. Во время общения она незаметно для остальных ущипнула меня за задницу. Я так и не смог определится, польстило ли это моему самолюбию или скорее испугало. Все-таки мы остаемся мелкими рыбешками и надо помнить об этом, а то напридумывали себе. Та же Хикэру, пусть мы и смогли ее перехитрить на короткой дистанции, но победить ее как полагается — с капитуляцией сторон, парадом на площади и контрибуциями — не удастся. Во-первых, как мы подозреваем, Совет Пяти — это просто пять копий ее личности. Может где-то еще есть. Во-вторых, существует вероятность, что убив ее тело — мы просто спровоцируем неконтролируемый перенос сознания. Ее желание покончить с собой, все эти суициды в новых телах — наталкивают на нехорошие мысли. Достать Совет Пяти или все ее копии в других людях — нереально. Мы даже не знаем где они и сколько их. А уж она, вернее ее копии на свободе — вполне могут раздавить нас. Как физически — массой, так и способностями. Значит — надо договариваться. Единственное, что играет в нашу пользу — то, что мы знаем о ее способности, пусть и в ограниченном виде. Это знание показывает нам ее психологическое состояние в данный момент. Что же, когда Вечно Молодая Луна клана Митсуи проспится — у меня будет нелегкий раунд переговоров. Я вздыхаю.
— Что, тяжела жизнь молодая? — сочувствует мне Майко: — дай-ка я тебя обниму. — она заключает меня в объятия, утопив мое лицо в своей необъятной груди. Где-то рядом невнятно пищит Джин, выражая восторг и надежду.
— А ты что здесь делаешь, мелочь? — беззлобно ворчит Майко, не отпуская меня.
— А мне Акира-сан разрешила теперь здесь бывать. Как взрослой! — отвечает Джин: — она говорит, что я молодец и что меня нужно… использовать! — я поворачиваю голову набок, прижимаясь к мягкому телу Майко щекой и вижу покрасневшее лицо нашей хикки. Она, как всегда, в кресле с ногами, как всегда босиком и в своей вечной футболке, которую натянула на коленки.
— Простудишься. — говорю я: — одевай тапки. И на ноги что-нибудь.
— У меня трусы есть! — отвечает мне Джин: — мне Акира дала!
— Это заявление повергает меня в фрустрацию. — говорит Майко, отпуская меня: — и я даже не знаю, что страшнее, то что у нас внизу спит столетняя старушенция в теле школьницы, которая может захватить мир за три месяца, или то, что ты тут сидишь в трусах Акиры.
— Я не сижу в них. — Джин поднимает руку и демонстрирует нам темно-синие веревочки, которые Акира называет трусами: — они у меня есть! Акира-сан меня поощрила.
— А я говорил ей не поощрять вот это все. Или не говорил? — задумываюсь я.
— Думаю, ты это заслужила, Джин. Молодец. — хвалит ее Майко с серьезным лицом: — но помни, это большая честь, быть их хранителем. Используй их силу мудро!
— Кьяяя! — пищит Джин и перебирает пальчиками босых ног в абсолютном восторге.
— Мне кажется, что у нашей двери надо все-таки снять табличку «Убежище» и повесить надпись «Дурдом». — говорю я.
— Нас и так все больше становится. — отвечает мне Майко: — а на такую табличку к нам полгорода сбежится. Адекватных людей в Сейтеки я встречала… кажется в прошлом году. Двоих. И те переехали.
— Вы все умрете. — говорит Хикэру Митсуи. Сейчас ее невозможно перепутать с ее внучкой, или с обычной школьницей, она говорит, то, что думает. Когда школьница говорит вам, что «вы все умрете», она скорее всего имеет в виду пару ударов бумажным веером по голове или два подзатыльника. Но словам из уст участницы Совета Пяти — поневоле веришь. Она так считает. Мы все умрем.
— Конечно, Хикэру-доно. — отвечаю я. Действительно, чего спорить со старшими? Она где-то права, помрем мы все, это факт. Да и она тоже рано или поздно помрет, даже если будет последним человеком на земле.
— Вы все умрете в страшных мучениях! Вас ослепят горячими ложками и вытащат кишки крючьями! Вы еще пожалеете! — продолжает плеваться слюной и бешенством Хикэру Митсуи. Она выспалась, отдохнула и теперь полна энергии и сил. Ей надо выговорится.
