— Что здесь происходит?! — начинает возмущаться Адмирал Флота: — я — подданый Ее Величества и … — ему не дают закончить. Легкий тычок в исполнении Майко и адмирал закашливается и оседает. Губернатор молчит и трясется. В отличие от адмирала, который выбрал своей профессией войну, который жесткий как колючая проволока и вообще военная косточка, — он гражданский чиновник. Да еще на таком лакомом посту, как губернатор и мэр прибрежного торгового города, единственного, где разрешена торговля с другими странами. Он живет в роскоши и неге, в его дворце золотая утварь и сотни хорошеньких рабынь, он и забыл, когда в последний раз он брал в руки меч. Поэтому ему страшно. Адмиралу тоже страшно, но он как любой настоящий воин — держит себя в руках.
— Да, думаю, что нам придется объяснить вам, для чего я вас сегодня пригласил … — говорю я. Эти двое глядят на меня — адмирал с злобой и ненавистью, губернатор со страхом. Оба молчат — губернатор вообще не в состоянии говорить, а адмирал усвоил урок, который преподала ему Майко — говорить только тогда, когда тебя спросят.
— Вы двое выбраны вестниками моего явления в этот мир. — продолжаю я: — моего и моих Всадниц. — по обе стороны от трона стоят Всадницы Апокалипсиса — Акира, Читосе и Майко. Благодаря иллюзии Джин они выглядят выше чем есть, одетые в зловещие темные доспехи, их лица скрыты забралами шлемов, которые стилизованы под черепа.
— Мы — четыре Вестника Апокалипсиса и наше явление означает конец мира. — говорю я, видя, как расширяются зрачки у адмирала, а губернатор падает на пол и начинает хныкать, сворачиваясь в клубок. Перебор? Пренебречь, вальсируем дальше, нельзя останавливаться на полпути.
— В течении месяца вашему миру придет конец. — продолжаю я: — города сгорят, реки выйдут из берегов, огненные метеориты уничтожат все живое, земля расколется и поглотит остатки вашей цивилизации. А потом из бездны миров вынырнет Шаб-Ниггурат и сожрет все, что осталось. Так будет!
— Так будет! — хором прокричали мои всадницы и клянусь, в их голосе я услышал усмешку.
— Ваши жены и дочери будут изнасилованы и убиты, ваши дети — сожраны, ваши города — сгорят, ваши боги — не помогут вам. Вы обречены. Я мог бы уничтожить ваш мир в мгновение ока, но мне доставляет удовольствие вид вашего отчаяния, ваших мук и бесполезных попыток сопротивляться неминуемой гибели. Сопротивляйтесь! Собирайте армии! Призывайте ваших никчемных героев! Молитесь вашим бесполезным богам! Делайте что хотите, но этому миру конец! Так будет!
— Так будет! — грохочут всадницы и ударяют копьями об пол. Все-таки кто-то из них смеется во время серьезного ритуала, нужно будет провести беседу. Нудную и долгую лекцию о недопустимости ржача во время запугивания аборигенов.
— За все время существования вашего мира только Новая Надежда могла бы противостоять мне и моим Всадницам! Но она исчезла из этого мира, отдав его на растерзание демонам и вряд ли откликнется на молитвы забывших ее заветы! Потому — сегодня вы избраны в качестве вестников конца света — ступайте и несите весть о грядущей гибели мира! Вам будет послано знамение — днем, как только солнце встанет высоко, глядите в небо и увидите свою судьбу! Так будет!
— Так будет! — снова удар копьями по полу, снова выкрик хором. Пора заканчивать. Я незаметно киваю головой и Джин, незаметная под своей иллюзией — укрывает обоих иллюзией полной тьмы, а Майко вставляет им в уши затычки и споро волочет в трюм. Первая часть Марлезонского балета закончена.
— Всем спасибо. — говорю я и иллюзия адской пещеры спадает с нашей кают-компании. Я сижу на ледяном кресле, на предусмотрительно подстеленной подушке. Рядом стоят Акира и Читосе, держа в руках швабру и щетку для подметания — ими-то они и стучали в пол. Джин, отработавшая в три смены — зевает, прикрывая рот рукой.
— Теперь осталось только устроить им завтра запоминающееся представление и можно спокойно путешествовать в столицу — по крайней мере этот месяц они друг с другом драться не будут.
— Угу. — кивает Акира: — план был «переиродить Ирода», верно?
— Это у тебя отсылка на «Гамлета»? … сейчас, сейчас — ах, да — это уж какое-то сверхсатанинство, избегайте этого. — на память цитирую я.
— А мне нравится. — говорит Читосе: — двадцать минут на похищение, десять минут кривляний, завтра полчаса представления Джин и можно не волноваться за здоровье жителей города или жизнь моряков.
— Пациенты изолированы. — появляется Майко: — утром мы …
— Вот кто бы мне объяснил, что за чушь на это судне творится? — в кают-компании появляется Хикэру-доно в сопровождении неизменной Чиеко и почему-то Тринадцатой.
— Добрый вечер Хикэру-доно! — обозначает уважительный поклон Читосе, пока все остальные гадают, как мы сумели забыть про главу клана Митсуи только потому, что та отравилась алкоголем и провалялась двое суток в своей каюте.
— Не надо мне тут. — говорит та: — в-первых с момента свадьбы я Сумераги Хината, а во-вторых, уже не являюсь аристократом. Вот если вы Игры выиграете, тогда снова буду Хината-доно, хотя не скажу, что скучаю по титулу. И в-третьих — вот сейчас мимо нас Майко двух связанных типов протащила, это что за дела? Мы уже начали аборигенов похищать?
