Синдром подводника. Т. 2 - [20]
Удивительное дело. В последнее время испытываю нехватку времени. Взялся за первоисточники — на вахте больше некогда читать худлит. А тут еще подоспела сдача зачетов, которые еще больше уплотняют ход событий. Хотя это, безусловно, предпочтительнее, нежели не знать, куда себя деть в свободное время. Вот так проходит наше автономное плаванье — и менее болезненно, и более полезно.
Кстати, вот так же за время службы на подводной лодке я освоил пишущую машинку, на которой с удовольствием печатал книжки «Боевой номер», инструкции и прочую документацию. Этой работы было просто навалом, так что руку набил.
Вывод: Свободное время не является временем лишним, которое можно «убить» без цели. Оно дано нам для отдыха, но активного, главным фактором которого остается все то же познание, но в иной форме, в ином виде деятельности. Зачастую навыки, полученные на отдыхе в виде забавы, становятся профессиональными и помогают зарабатывать на жизнь.
В дальнейшем, когда я работал оперуполномоченным и должен был оформлять несметное количество бумаг, мои навыки пригодилось. Они делали меня независимым от машинных бюро и капризных машинисток. Особо стоит подчеркнуть, что благодаря им я оказался в числе первых, кто освоил компьютер.
Падение в пучину
Здесь какие только планы на будущее не бередят наши умы! Каждый по своему обмысливает очередную «утку» и высказывает свои соображения насчет будущего. Короче говоря, неопределенность, самая обыкновенная.
А вчера с Лехой (Зыряновым) распространялись о тайге, о Тигриной пади. Кстати, это заповедник и находится он недалеко от Владивостока. Очень бы хотелось туда с тобой смотаться, посмотреть на тайгу, которую и мне довелось видеть лишь с борта самолета.
Все ребята считают срок по дням. Даже я могу тебе с точностью сказать, что осталось тридцать один день — полнокровный месяц. А когда увидимся? Черт его знает.
Вчера все были самую малость напуганы — могли ко всем чертям уйти все наши планы с отпуском».
В последней фразе, непримечательной на первый взгляд, написанной с элементом напускной бравады, кроется информация о серьезной опасности, которая для всего экипажа могла оказаться роковой.
Замечено, что рассказывать подобного рода истории многие подводники начинают с того, что они были разбужены… Вот и я в то злополучное время находился в отдыхающей смене — спал в своей каюте пятого отсека и проснулся от перезвона аварийной тревоги. Так как тревогами — что аварийными, что боевыми или учебными — в автономке нас баловали довольно часто, как малое дитя конфетами, то проснувшись, я привычно поспешил на свой боевой пост. До автоматизма отработанным жестом подхватил за тесемку своего неразлучного товарища ПДУ и не быстро вышел из каюты.
Однако дальнейшее для меня оказалось удивительным и совсем непонятным. Почему командир БЧ-5 Николай Иванович Семенец выскочил из кают-компании как ошпаренный и побежал на ГКП быстрее всех, расталкивая по пути мешкающих? Ну, прямо как молодой моряк, по команде годка выполняющий норматив «Кто быстрее прибудет на свой боевой пост». Только выражение лица у Николая Ивановича совсем не соответствовало торжественности момента. Он был взволнован и, по-моему, даже напуган. Тут уж и мне стало интересно, что делается на нашем корабле. Что я мог пропустить, что проспал на шконке пятого отсека? И я, резко набирая скорость, вхолостую прокрутив ногами по палубе, рванул к переборке.
На нижней палубе первого отсека, у глубиномера, я застал Витю Киданова — как всегда, с недоуменно-перепуганным и удивленно-вытянутым выражением лица. Он поспешил поделиться со мной горячей новостью: наша атомарина нежданно-негаданно провалилась на предельно допустимую глубину. Собственно поэтому и была объявлена аварийная тревога. Экипаж занял места на боевых постах, все осмотрелись в отсеках, каждый проверил свою матчасть и привел ее в исходное, то есть в штатное, положение. При этом, разумеется, были закрыты все забортные отверстия.
Мы оказались в очень серьезной (значит, смертельно опасной) ситуации, не имеющей объяснения. Думаю, что если бы на нашем месте оказался другой, менее подготовленный (или современный) экипаж, то кто знает, имел бы я сейчас возможность мирно сидеть за своим компьютером и выстукивать на клавиатуре эти строки. Скорее всего, нет. Виновник этого ЧП через некоторое время, уже на берегу, рассказал мне свою версию того, что с нами не произошло. Ну, а так… благодаря слаженности действий всего экипажа лодку удалось вернуть в нормальное положение.
Скажу пару слов о виновнике переполоха, едва не закончившегося нашими преждевременными похоронами. А этим бы точно могло завершиться дело из-за его невнимательности и несобранности. Фамилии по понятным причинам называть не буду, но прозвище назову. Оно говорила само за себя — Мотя. И било прямо в десятку. О таком в Беларуси сказали бы — «бо нязграбны». В целом парень по характеру просто золото — флегма, замешанная на абстрагированном спокойствии и непробиваемом пофигизме… Мотя в принципе являлся ответственным товарищем, но по молодости оставался рохлей. Был он из первого набора офицеров, которые лейтенантами пришли на наш корабль. И после описанного случая он еще долго ходил старшим лейтенантом, когда его годки выхаживали срок капитан-лейтенанта.
Эта книга написана человеком, много лет прослужившим в органах государственной безопасности. Разгром КГБ, развал СССР, две Чеченские войны, терроризм и бандитизм – все это личная боль автора. Авторитарное правление Бориса Ельцина, унизительные зарубежныекредиты и создание бесстыдно роскошной кремлевской империи «Семьи», безграничная власть олигархов, высокопоставленных чиновников и полное бесправие простого населения – вот, по мнению Аркадия Ярового, подлинная трагедия нашей многострадальной Родины. В книге фигурируют имена известных политиков, сотрудников спецслужб, руководителей России и других стран.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.