Синдром отличницы - [17]
— Вот сейчас… — тихо шепчет при этом Дейна, — сейчас уже станет легче, дорогая… ты дыши… спокойно… дыши…
А потом мы сидим в безмолвии и ждем, когда рваное дыхание больной восстановится, исчезнут хрипы. Я глажу маму по волосам, убаюкиваю и не могу сдержать слез.
— Ну все, Лимма, — укоризненно и тихо говорит ба, — я с ней побуду. Иди, поешь чего- нибудь…
Никогда в моей жизни не было и не будет ничего страшнее этих моментов. Я знала, что болезнь матери медленно прогрессирует, и когда-нибудь Гарверд просто перестанет дышать.
Самое отвратительное, что понимание этого давно стало нормой, как для меня, так и для Дейны.
В ее комнате, мимо которой я проходила, царил сотворенный мною хаос. У меня было время, пока ба утихомирит мать, убаюкает, а затем изнуренная и уставшая войдет в гостиную, чтобы выпить холодный бренди. Уборка хоть немного отвлечет меня от происходящего.
Я толкнула дверь, спокойно вошла в комнату и села на пол, рядом с опрокинутым ящиком комода. Дейна негативно относится к попыткам вторгнуться в ее комнату, но разве станет она сердиться, если я приберусь? Мысли продолжали биться в висках, не давая мне сосредоточиться, а между тем я ловко сложила содержимое в ящик, подняла, чтобы вставить в отсек комода. Механически, отрешено. И не сразу сообразила, что что-то отлепилось от нижней стенки и рассыпалось по полу.
— Черт… — поборовшись с ящиком, чтобы уместить его в полагающийся отсек, я глянула вниз.
Бывает, что жизнь преподносит сюрпризы, не все из которых приятные. Мы, чаще всего, любим получать письма, но иной раз эти письма не предвещают ничего хорошего.
Где-то в параллельной вселенной, видимо, была запущена часовая бомба, которой суждено поднять всех на воздух именно сегодня.
Я снова села на пол, касаясь писем раскрытой ладонью, и понимая, что их много. Их очень много… Десять, а то и пятнадцать. И все они адресованы моей матери.
Я стала вскрывать одно за другим.
«Уважаемая доктор Лессон! Мы почли бы честью принять вас в штат института…»
«… Гарверд Лессон! Дублируем письмо так как не получили ответ на предыдущее…»
«… очень бы хотелось видеть вас в коллективе университета…»
«… мы были бы рады, если бы столь замечательный медик возглавил кафедру…» «… помятуя о вашей болезни, мы готовы предложить вам нашу помощь…»
— О боже… — в горле встал комок, а подо мною буквально разверзлась земля.
В тот же миг заскрипела дверь, и на пороге раздались шаги, а затем и негодующее:
— Лимма! Что ты здесь делаешь?!
Как сигнал к действию. Как красная тряпка для разъяренного быка.
Пожалуй, в тот миг не было ничего более мерзкого и раздражающего, чем голос моей бабушки.
Я развернулась всем корпусом, все еще продолжая сидеть, и глянула на нее снизу вверх, как волчонок. Дейна, конечно, увидела письма и, вероятно, выражение моего лица подтвердило то, что эти письма я читала.
— Послушай, Лимма, — произнесла она тихо, страшно бледнея, — это не то, что ты подумала.
— Разве?
— Я забочусь о твоей матери. Семья — это все, что у нее есть.
О, я не хотела слушать. Это было просто предательством!
— Она все это время думала, что от нее все отвернулись. Она корила себя за то, что когда-то предпочла науку, — прорычала я, стискивая в кулаке бумагу, — как ты могла прятать от нее все это?
Дейна медленно закрыла дверь, села на постель, собираясь с мыслями.
— Ты не понимаешь… никто не позаботится о ней лучше, чем я. Я ведь ее мать, Лимма.
— Ты просто… — я задохнулась от возмущения, — ты предала ее! Ты же знаешь, что значила для нее работа! Она умирает здесь! В этой дыре, где ты ее спрятала от всего мира. Но хуже всего, она считает, что о ней забыли!
— Я — все, что у нее есть, — выпалила ба. — Не думай, что ты знаешь о ней все. Ее никогда не было рядом, потому что она грезила медициной и гробила себя. Она была слишком озабочена спасением других, чтобы обращать внимание на свою собственную семью.
— Она могла бы сейчас преподавать! — вскипела я. — Она могла полноценно жить еще долгие годы, вместо того, чтобы мучительно умирать здесь! Ты же понимаешь, что мысль о том, что она больше никому не нужна, загоняет ее в могилу!
— Она сама загнала себя в могилу!
— Ты не смеешь говорить так…
— Я знала, что ты не поймешь меня, — перебила Дейна, стискивая зубы, — ты мыслишь точно так же, как и она. Ты так же готова забыть о семье ради карьеры.
— Я никогда не забывала о семье! — прохрипела в ответ.
— Вам все кажется, что вы способны перевернуть мир, — затвердила ба, — что вы созданы, чтобы изменить порядок вещей! Боже, Лимма, ты тоже так считаешь? Какой же это бред, честное слово. Вы всего лишь — две наивные ситайки…
— Это уже слишком, — прорычала я, поднимаясь на ноги.
— Когда-нибудь и ты очнешься от своих грез!
Я резко бросилась к двери и вырвалась наружу, нервно глотая воздух.
Я, наверно, никогда не была бунтаркой, но после случившегося разговора мне хотелось послать все к чертовой матери и просто испариться. Моя жизнь сейчас представлялась не лучше куска дерьма. И отличница по имени Лимма Лессон нуждалась в глотке свежего воздуха.
Схватив ключи, я бросилась на улицу, быстро зашагала по тротуарной дорожке. Сейчас бы мне не помешал стаканчик другой горячего глинтвейна… Это было бы куда лучше, чем спустя полчаса оказаться перед дверью доктора Баргера с покрасневшими глазами и неуемным желанием излить ему душу.

Я изменила мужу и была сослана в настоящую глушь — далекое английское графство, — и намеревалась тихо переждать несколько мучительных месяцев ссылки. Но, увы, мне было уготовано не только столкнуться с поборником нравственности, неким мистером Остином, нагоняющим страх на всех развратниц Великобритании, но и ввязаться в провинциальные интриги, чуть не став жертвой убийцы… И все это ради одного — обрести любовь, в которую я никогда не верила.

Быть тридцать второй в списке претенденток на руку и сердце принца — не беда. Сезон сватовста, интриги, традиционные наряды — забавно. Но покушение на принца, тюрьма и страсть самого опасного человека в мире — это совсем не то, чего я ждала от путешествия в Хегейское королевство. Оказаться в гуще интриг и стать поводом для кровавой войны за престол — то еще развлечение, скажу я вам.

Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.

═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.

Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.

Проснуться в чужом мире. И нет ни воспоминаний, ни даже собственного имени. Потеряться между мирами, настоящим, жестоким и другим, что является по ночам обрывками чужой жизни. Найти себя, обрести собственное лицо, что как тысяча масок, не сломаться под ударами судьбы. Это история о приключениях, жадности, дружбе и предательстве. О бессильных магах и силе человеческой души. О любви к самому главному — жизни.

Ну почему именно в этом году, как раз когда мне выпал жребий невесту дракона изображать, он решил-таки, что девушка ему в хозяйстве очень даже сгодится? Двести лет не нужна была, а теперь вдруг понадобилась. И унёс, да… Правда, версию с невестой высмеял, сказал, что моя забота – корову доить и детей его нянчить. А как их нянчить-то, они ж сами, поди, больше, чем та корова будут? Ладно, долетим – посмотрим… Предупреждение: Это сказка. Добрая и жизнеутверждающая. Если кто-то хочет много экшена и эротики – вам не сюда.