Синдром мотылька - [3]
Тем более что был он не единственным и не последним…
Глава 4
Были-небыли
Прошло целых десять лет. Об этом странном сне я давно и прочно забыл, да и вообще – со временем перестал в него верить: думал, что сам «досочинил» его с похмелья. Тем более, повторяю, что так называемым «творчеством» Майкла Джексона я никогда не увлекался, знал о нем мало и даже не ведал, что мы ровесники. Да и какое это могло иметь значение?
Хотя нет. Одна мелочь все-таки была. И не давала мне покоя. Но о ней чуть позже, иначе ты, Венич, совсем запутаешься.
Итак, я вполне благополучно закончил свой любимый факультет, где только мудрые книги помогали мне сносить девчачье бесцеремонное большинство. Иногда мне кажется, что таким заядлым книголюбом и даже где-то, как-то – гомофобом (см. словарик!) сделало меня именно постоянное засилье женского общества вокруг. Какая-то вечная колготня одинаковых блондинок с их сладкими духами, сыпучей известкой на лице и узкими лобиками, где копошились однообразные и нехитрые мыслишки!
Я никогда особенно не увлекался Толстым. Но когда на лекции о его творчестве и о знаменитом рысаке Холстомере (этот рассказ впоследствии инсценировали в БДТ!) соседка слева, лихорадочно калякая шпору, несколько раз переспросила:
– Кто-кто? Толстомер? – я выпал в осадок надолго. Собственно, до сего дня и пребываю в нем.
И все же моя замкнутость и отстраненность принесла свою пользу. В девчачьи компании я не влезал, а своей так и не нашел. В итоге я неплохо – к радости родителей! – учился, взахлеб читал, а главное, успел определиться с будущей профессией.
Хотя – «профессия», пожалуй, громко сказано. Профессия была прописана у меня в дипломе – преподаватель русского языка и литературы, что в дореволюционной России называли словесностью. Но изнутри меня постепенно захватила мысль о деле, чем-то связанным с моим диковинным сном.
А мелкой деталью, не дававшей мне покоя, стало где-то случайно подсмотренное выступление Майкла Джексона. Запомнился мне не голос и не механические движения зомби в подтанцовке. Запомнился танец, вернее, несравненная пластика певца – он пел не только голосом, но и каждым мускулом напряженного, звенящего, как струна, послушного тела. Вот это и показалось мне непостижимым мастерством. И мне вдруг страшно захотелось поставить такое пластическое музыкальное действо.
Кстати, перед отъездом в эту последнюю «командировку» жена-библиотекарь притащила мне книгу Пауло Коэльо «Брида». Если эта книга тебе попадется, Венич, почитай – она как раз о таком живом танце. А тогда я сам еще не знал, во что выльется мой очередной «закидон» – так обзывали мои идеи родители.
А закидон таки вылился!
Глава 5
Танцы-шманцы
Сразу после «госов» меня, редкую птицу, педагога-мужчину, с руками оторвали в РУНО московского Южного округа. Сначала-то я хотел пристроиться где-нибудь в центре, но Южный сразу и бесповоротно купил меня предоставлением служебной жилплощади. А я тогда уже встретил свою «единственную», впрочем, вдребезги раскритикованную моими родителями. К тому же ее родители как раз жили в Южном округе.
Так что 1 сентября я встретил учителем 870-й школы, прямо возле метро «Царицыно». Там же, возле метро, мне дали и квартиру, а поскольку мы с любимой не растерялись и за лето успели обзавестись свидетельством о браке и справкой о беременности, то получили неслыханный даже по тем временам служебный подарок – малогабаритную трешку в кирпичной хрущобе рядом со школой. И понеслось…
В первую половину дня я добросовестно трудился на ниве просвещения, сеял «разумное, доброе, вечное». А во вторую с этими же детьми пахал, пахал и пахал под вывеской школьного «Театра музыкальной пластики». И, видимо, мой странный сон для меня самого оказался пророческим: дело пошло-поехало как по маслу. Даже чисто внешне показатели явно работали в мою пользу: у детей, занимавшихся в «Театре», улучшилась успеваемость, снизились показатели заболеваемости и претензии к поведению на уроках, пропали двойки, наконец. А уж мой-то предмет они и вовсе вывели на первое место в школьном рейтинге. Прикусили языки даже самые придирчивые и маститые «училы», поначалу решительно принявшие меня в штыки. А о дирекции и говорить нечего. Нам даже оборудовали в актовом зале огромные зеркала и стойки-тренажеры, что позволило отрабатывать каждое движение пластического танца скрупулезно, как в балете.
А уж о самих танцорах и говорить было нечего! Хотя способностей к танцу в себе я так и не обнаружил, зато нашел и отточил глубинное чутье, очень выручавшее в работе с детьми. В нашем «пластическом театре» дети нашли себя, раскрепостились, избавились от казенной обстановки на уроках и ушли от разнузданной анархии после них. Самые талантливые пели и танцевали. Не слишком талантливые оформляли сопровождение и создавали фон исполнения – изобретенными нами самими «живыми декорациями». Все на нашей сцене было живым: и машущие ветвями березки, и ветер, и улетающие журавли. И все оказалось возможным выразить через пластику и жесты. Особенным успехом пользовалась в нашей постановке песня «Позови меня с собой», совершенно «переосмысленная» нами после фильма «Менты». В центр сцены мы поместили не солистку с микрофоном, а танцующий дуэт: юноша и девушка. Солистка находилась у края сцены и словно бы сама наблюдала немую мелодию из рук и тел, безмолвный рефрен из старинного стихотворения Гейне:
Дверь распахнулась... и судьба Кирилла Сотникова, преуспевающего столичного журналиста, сделала крутой поворот. Нет, на пороге стояла не его первая любовь Майка Миленина, как ему сначала показалось, а ее дочка. И эта девочка попросила найти убийцу ее матери. Кирилл понимает, что только прошлое поможет ему разобраться в настоящем. Он вспоминает детство, верную дружбу трех романтичных мальчишек и одной девочки, их влюбленность в нее, первые разочарования и утраты, из-за которых «разбежались» их судьбы. И чем глубже он погружается в воспоминания, тем ближе разгадка гибели Майки.
Стремление людей к простому человеческому счастью напоминает полет мотыльков, безрассудно устремляющихся на огонь. Они обжигаются, мечутся вокруг манящего, но такого коварного призрачного света, обессилев, падают, чтобы, набравшись сил, снова взлететь к огню. Таковы герои произведений Ольги Литавриной. Счастье – рядом, стоит только протянуть руку – и вот оно. Увы, все не так просто… И воспитательница детского сада, привязавшаяся к осиротевшему мальчику, и бесшабашный Венька Малышев, спасающий жену-поэтессу, и незадачливый бизнесмен Леха Летуев, разочаровавшийся в женщинах, – все они стремились к любви, к жизненной гармонии и все потерпели сокрушительное поражение.
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
Альманах включает в себя произведения, которые по той или иной причине дороги их создателю. Это результат творчества за последние несколько лет. Книга создана к юбилею автора.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.