Синдром МакЛендона - [50]

— Друг Кен! Какой глубокий вопрос! Я считаю, что нас привлекает кристальная чистота философии Баки. Интеллектуалы полагают, что эта философия безупречна.

— Но рассказы про Баки-Бобра: довольно: простые рассказы, разве нет? — спросил я, вежливо пытаясь намекнуть, что на самом деле они простоватые.

— О нет, друг Кен. Нет! Их глубина невероятна. Я сам могу постичь ее едва ли наполовину. Вот, к примеру, возьмите эпизод в рассказе «Баки-Бобр встречает Банни-Кролика», где Баки берет отдых от своих трудов, чтобы отправить открытку своему другу Деревянной Колоде. Обманчиво простое действие по отправлению открытки явно символизирует душевные терзания Баки — не сбросить ли свое бремя, на что указывает в своих комментариях Су-Джен. Баки добивается успеха, преодолевая собственные сомнения, и успех его обеспечен именно этим весьма незначительным действием, которое потребовало от него таких значительных душевных усилий.

Чивс погрузил нос в стакан с медом.

Все это оказалось явно выше моего разумения.

— Я всегда думал, что он, наверное, просто хотел послать ему привет.

— Друг Кен! — печально заметил Бобр, выводя кренделя пальцем в воздухе. — По-видимому, вы не совсем уловили противоречие, и вам не удалось подвести к нему логическое обоснование — вам надо бы почитать Су-Джена. Давайте порассуждаем — как бы автор мог допустить столь явное несоответствие в столь глубоком произведении. Оно никоим образом не служит развитию сюжета. Так что на первый план выходит более глубокое, философское значение. Я опечален, потому что пока вы со всей своей страстью не пожелаете заполнить неожиданные глубины этих великолепных сказок потоком духовных усилий, вы не сможете постичь всего богатства мысли, которое открывает нам Баки. Время приведет вас к более полному пониманию. Как ты думаешь, Чивс?

— Я и сам нахожу комментарии Су-Джена весьма вдохновляющими, — признался Чивс.

Я немного подумал.

— Баки, если рассказы про Баки-Бобра — такая популярная книга на вашей планете, как же вам было позволено взять себе это имя?

Баки выглядел немного удрученным — у него даже перья на шляпе опали.

— Скажу вам по секрету, друг Кен, этим я обязан влиянию своего отца. Простолюдину, как бы высоко он ни вознесся, не подобает носить такое имя, и мне до сих пор неловко, что был выбран именно я, никак не достойный этой чести.

Чивс вытащил из кармана часы и посмотрел на них. Бобр открыл было рот, чтобы продолжить, но я заметил, как Чивс подмигнул ему.

Баки понял намек.

— О Боже мой. Друг Кен, наша встреча доставила мне неописуемое наслаждение, но, боюсь, время заставляет меня покинуть вас. Чивс только что напомнил мне, что ваша недолгая встреча с нашим кораблем задала нам в посольстве немного работы. Я искренне надеюсь на продолжение нашей беседы в отсутствие неотложных дел. А до той минуты, как говорит Баки: «Да осияет луч солнца путь твой».

Когда они с Чивсом вперевалку скрылись за дверью, ко мне, чтобы я не заскучал, подвалил Гарри.

— Привет, адмирал! Как дела? Я слыхал о вашей перестрелке в космосе. Сегодня все, что ты закажешь, — за счет заведения.

— Ну уж нет, спасибо. Мне и так хорошо. Дайкстра и Макхью тебе все рассказали?

— Почти все. Ты опишешь мне сражение? Господи, как жалко, что меня там не было!

— Мне тоже жалко: — Я немного помолчал. — Если не возражаешь, я бы рассказал тебе в другой раз. Сейчас мне не хочется об этом говорить.

— Ничего страшного, Кен. Я все понимаю. Слышь, а ты знаешь шутку про лошадь по имени Нету, которая возила тележку и все время терялась?

— «Тележка есть, а лошадь Нету»?

— Ты уже знаешь!

— Извини, Гарри. Кто-то успел раньше тебя.

— Ну хорошо, а вот эту ты слышал:

— «Старое вино на новые мехи»? Гарри нахмурился:

— Как ты угадал?

— Наверное, к старости становлюсь телепатом, — ухмыльнулся я, состроив самую постную рожу. — Катарину не видел?

— Она была здесь чуть пораньше. Она тоже сказала, что ты, наверное, не захочешь сейчас рассказывать о вашем сражении. Ну да я все понимаю. Так их, Кен! — Он одобрительно ткнул меня в плечо кулаком и удалился.

Я потер место удара и побрел к бару. Розали налила мне коктейль и попыталась пустить стакан волчком по стойке так, чтобы он остановился передо мной. Я успел поймать его прежде, чем он слетел на пол.

— Привет, Розали, как дела?

Кто— то в другом углу бара затребовал пива, которое она чуть ли не швырнула настырному клиенту, давая, видимо, понять, что не очень вежливо прерывать чужой разговор.

— Здесь неплохо. Постель, стол, зарплата, чаевые — думаю, мне не на что жаловаться. Как только Гарри начинает орать, я советую ему заткнуться. Ему это нравится. — Она взяла полотенце и начала протирать стаканы. — Если хочешь знать, не сержусь ли я на тебя, так я не сержусь. — Через минуту-другую она прибавила: — Все могло бы обернуться и получше, но ты же знаешь, как обычно бывает. Представляешь, я чуть ли не тоскую по этому мозгляку Фридо.

— Давай не будем поддаваться ностальгии, — предостерег я ее. — Лидия Дэр не приходила брать у тебя интервью?

Розали кивнула:

— Приходила. Я сказала, что если она придет еще раз, то рискует получить клизму из кинокамеры.