Синдром МакЛендона - [46]

— Боюсь, не знаком. — Я вскрыл второй конверт и сравнил оба документа.

— Единственный, кто водит машину хуже него, так это его сестра:

— Ну, спасибо, — вздохнул я. — Мне пора бежать.

В это время в холл вошла Пайпер. Я показал ей | письма.

— Бим, как хорошо, что ты пришла пораньше! Меня вызывают в суд! Два раза. У тебя все-таки юридическое образование:

Пайпер взяла у меня бумаги и просмотрела их.

— Тут сказано, что против тебя возбуждено дело. Даже два.

— Спасибо, что сообщила.

— Первая повестка по иску Второго Банка Шенектади, являющегося полномочным представителем «Галактической Жизни и Безопасности». «Галактическая», в свою очередь, представляет финансовую компанию «Литл Бенни», а та является держателем закладной на корабль Грызунов, который вы взорвали. Вторая — от Первого Национального Банка Шайлера, как уполномоченного агента компании «Д.Т. Поллард — Удобрения». Первый Национальный возбуждает дело против Твердобокого и лично каждого члена экипажа за мошенничество, обман, безответственность, потерю груза и перевозку наркотиков. Они требуют привлечь к суду вас всех вместе и каждого по отдельности.

— Что это значит? — мрачно осведомился я.

— Это значит, что им все равно, с кого получить деньги, — пояснила Пайпер.

— Я только что побывал во Втором Банке Шенектади, и они отказались оплатить мой чек. Это как-то связано с повесткой?

— Вероятно.

— А они могут такое сделать? Я хотел спросить — это законно? — поинтересовался я.

Пайпер с сожалением посмотрела на меня.

— Что значит «законно»? Это же банки. Разумеется, нет. — И прибавила: — Просто помни, что согласно закону любой может подать в суд на любого, что обычно и делается. Если тебе будет лучше, то, по моему мнению, второе дело просто не имеет законного основания, а первое — совершенно проституированное.

Я немного подумал и сдался:

— Бим, мне неловко спрашивать, но что такое «проституированное»?

Она надула губки:

— Ну, это происходит от слова «проституция». Теперь понятнее?

— Благодарю. Ты еще сказала, что все не так плохо, правильно?

— Знаешь, у тебя все равно могут быть проблемы. Я сомневаюсь, что Второй Банк Шенектади или Первый Национальный захотят оплатить твой чек, не попытавшись востребовать с тебя то, что, по их мнению, ты им должен.

— Так я и понял. Хорошо, а есть здесь еще какой-нибудь банк?

Она потерла подбородок:

— Вообще-то, я не уверена, но, по-моему, других банков на этой планете нет. Первого Банка Шенектади в природе точно не существует.

— Чертовщина какая-то. Ты хочешь сказать, что я имею чек на пять тысяч долларов, который нигде не могу обратить в наличные?

— Похоже, что так. Кроме того, тебе еще надо будет выплатить налоги с этой суммы. Не хочешь взять у меня пока взаймы?

— Спасибо, наверное, придется. — Я косо посмотрел на нее. — А почему ты со мной так любезна?

— Я тоже выпустилась в тридцать четвертом классе. Я сто лет знаю Катарину. Она просила помочь тебе избежать неприятностей, даже несмотря на то, что ты резервист.

— Вас что, специально учат быть такими противными?

— Это само собой получается. Не хочешь позвонить Катарине? Ей пора уже проснуться. Она долго спала.

Я подошел к телефону и набрал номер.

— Алло, Катарина, это ты?

— Привет, Кен. Все в порядке?

— Никак нет. Наоборот, все идет наперекосяк. У тебя ужасный голос.

— Я и чувствую себя ужасно. У меня жуткая аллергия на что-то из того, что я пила, и голова просто раскалывается. Я еще не решила — выходить ли мне куда-нибудь в таком виде. А ты что делаешь?

— Читаю объявления в рубрике «Разыскиваются:» в «Вестях Шенектади». Ни один из банков не хочет оплатить мой чек. Они подали на нас в суд и хотят получить невообразимое количество миллионов, а я даже не представляю, почему мне так весело. А у тебя как дела? Как прошло расследование?

— Расследование прошло прямо в сливную трубу, — доложила она.

— Что случилось? Неужели Твердобокий и Бо-бо ничего не сказали?

— Они болтали так, что натерли мозоли на языках, и все о контрабанде. Но толком они и сами ничего не знают. Тот, кто организовал эту лавочку, пользовался записками и телефонными звонками. Твердобокий и Бо-бо понятия не имеют, с кем имели дело. Я даже не смогла выяснить, а люди ли это были. Пайпер подала ходатайство о проведении психиатрической экспертизы.

— Большинство клиентов тюрьмы — психически неполноценны. Иначе как бы копы их поймали? И к чему ты пришла?

— Кен, честно говоря, не знаю. — Ее голос прозвучал крайне устало. — Я не знаю, к чему тут вообще можно прийти. Это мое расследование очень вмешивается в твою личную жизнь, не так ли?

— Ну, когда я последний раз разговаривал с Мак-хью и Дайкстрой, они сошлись на том, что Твердобокий и Бо-бо действительно проделали все, в чем признались, а я был последним идиотом, что все это раскопал. Я не мог упустить такого случая, и со своим талантом портить отношения я и без твоей помощи блестяще с этим справился бы.

Она на это только посмеялась.

— Спасибо за цветы.

— Пустое. Где увидимся?

— Ты в «Атлантике»? Жди меня в вестибюле часов в шесть.

Мы с Пайпер чем-то перекусили. Потом завернули в пару мест в поисках решеток и ничего не нашли.