Синдром колдуньи - [13]
- Давление?
- В норме.
- Кардиограмма? – а это уже смахивает на допрос.
- В норме.
- Пройдешь еще раз, - строго велел Артемий.
Пройду, конечно, кто ж спорит? В моих интересах, чтобы предварительный диагноз не подтвердился. Не хочу быть ведьмой! Всё только-только начало налаживаться…
- Что такое? Голова болит? Это бывает, перетрудилась немного. Давай полечу.
- Тёма? – позвала я, не позволяя голосу дать свечку.
- Я слушаю.
- Если это правда, и я действительно ведьма, настоящая ведьма, то нам с тобой... придется расстаться?
- Нет! – твердо сказал он. – Нет, нет и нет! Не накручивай себя, Вер, это всего лишь теория, предположение, не больше. Пыль! Пчхи, и всё. Нет такого способа обратиться, запомни, и магии в тебе ни грамма. Не знаю, что уж там произошло с Ермаковой, похоже на некий отзвук... Ладно, проехали! Не думай об этом пока.
- Мы подумаем об этом завтра, - протянула я.
За окном давно стемнело. Махнув рукой на бумажную волокиту и отключив телефоны, мы сели на мини-диван – тот самый, где меня приводили в чувство после инцидента с Денисом. Первый рабочий день после двухнедельного перерыва, не считая магической комы, выдался тяжелее некуда.
Зевнули мы синхронно, жутко клонило в сон. Тогда я вплотную придвинулась к диванному подлокотнику и опустила голову на удобную спинку.
- Ложись, как раз поместимся.
Ответом мне стала скептически поднятая бровь, однако Артемий послушался. Забросив ноги на другой подлокотник – короток диванчик, что ни говори, – он лег так, чтобы голова оказалась на моих коленях.
- Наглеть так наглеть, - пробормотал Воропаев, закрывая глаза. - Застукают – будет большой скандал.
Я фыркнула, устраиваясь поудобнее.
- Готова поспорить, у тебя стоит какой-нибудь оповещальник о непрошенных гостях. Разве нет?
- Какой я предсказуемый, - он приоткрыл один глаз. - А ты проспорила: нет здесь ничего, только замок на двери. Обещаю, что поставлю, но не сегодня.
Я провела рукой по темным волосам, дотронулась до виска. Волосы здесь, неожиданно мягкие, слегка вились. Не стригись он так часто, наверняка был бы кудрявым.
- Не усыпляй меня, - попросил Артемий, переворачиваясь на бок, - не встану потом, пинками поднимать придется. Эх, Вера, Вера…
Вскоре он задремал. Я слушала тихое ровное дыхание, гладила кончиками пальцев его шею, затылок, коснулась губами виска. Такой мирный, когда спит, кому рассказать – не поверят. И не храпит совсем, только изредка посапывает. На ум сразу пришли громогласные рулады папы (сколько дверь не закрывай, всё равно слышно; маме приходилось вставать и переворачивать мужа на другой бок), мелодичные всхрапы Сашки (того будила уже я, правда, не так нежно). В моем субъективном представлении все мужчины храпят. Приятно в этом разубедиться.
«Не переживай, у меня куча других вредных привычек» - прилетела ехидная мысль.
«Никто и не сомневался» - я подула ему в ухо, заставив поежиться.
Секрет фокуса с телекинезом мне объяснили недавно. Суть в том, чтобы резко открыть канал передачи сообщений, тогда ты машинально ловишь последнюю мысль человека. Всё гениальное просто. Другое дело, что люди редко думают связными предложениями. Мысли перескакивают с одного на другое, вздумаешь читать – голова кругом пойдет. Поэтому маги и придумали «мыслеречь». Тот же разговор, но молча.
- Я ведь просил не усыплять, - с укоризной сказал Воропаев и попытался слезть с дивана.
- Можно подумать, кое-кто сильно сопротивлялся, - парировала я. - Молчу про то, что вы мне ногу отлежали.
- Сама предложила, грех было отказаться, - он покрутил затекшей шеей. - Который час?
- Время разбредаться по домам. Не хочется…
- Придется. Тебе нужно как следует выспаться, иначе завтра не миновать крышеходства.
- Да не хочу я спать…
***
Она уснула в его машине. Села, откинула голову на подголовник, и до свидания. Воропаев приглушил радио, включил печку: Вера как-то странно съежилась, будто ей холодно.
Конечно, он не верил в то, что ей наплел. «Магии ни грамма», «отзвук» - как же! Артемий вообще редко ошибался в подобных вещах. Девочка сумела снять наложенный заговор. Сама! Це-ле-на-прав-лен-но! Прекрасно понимая, чего хочет. Какой тут, к черту, стихийный прорыв?! Заговор – да, снятие – нет. И что теперь делать?
Судьба будто нарочно издевалась над ними. Ирония, какая ирония! Вера, и ведьма. Нонсенс! Чепуха! Чушь собачья, собачья-пресобачья чушь!
Ладно, магия – еще куда не шло. Метеориты людям на головы падают, способности возникают – пример тупой, за неимением лучших. А как прикажете быть со строением? С внутренними органами, кровью? Они уже изменились… или им это только предстоит?
Кровь сдали из вены, чтобы наверняка. Результаты будут завтра, вместе с кардиограммой. Сначала надо узнать, а уж потом думать, как поступить. Магия в Вере есть – что, он не видит, что ли? Светлая или Темная – говорить пока не приходится, но заряжаться ей сейчас нельзя. Ни в коем случае.
Знакомый двор, его «Ниссан» успел здесь примелькаться. Хотя не важно, пускай мелькает. Плевать он хотел на чужое мнение, вчера, сегодня и завтра. Всегда. Есть семь человек, мнение которых что-то для него значит. Скоро их станет шесть, но не потому что человек исчезнет, отнюдь. Просто мнение конкретно этого человека перестанет быть важным.
Жизнь после свадьбы не заканчивается, если впереди у тебя окончание практики, разборки с нечистью, скелеты в шкафах, тайные воздыхатели, домовые в кастрюлях, которые так и норовят свалиться на голову твоей маме, и одно маленькое аккуратное предательство. Тучи сгущаются, ведьмы строят козни, а ты вдруг внезапно становишься всем нужна. Ревнивые бывшие? Гонки по кладбищам? Жертвоприношения с тобой в главной роли? Сорок бездомных кошек, и все твои? Где наша не пропадала! Вот только, чтобы выжить посреди этого бедлама и не сойти с ума, придется очень постараться. .
Жизнь после универа не заканчивается, если впереди тебя ждет веселая практика в компании: трех оболтусов, которые так и норовят занять твое место под солнцем; начальника, который терпеть не может студентов; неприятностей, которые караулят тебя за каждым углом, и агрессивной нечисти, которая, оказывается, существует. Вампиры? Ведьмы? Говорящие кошки? Дед Мороз с почетной миссией спасти мир? Это еще что! Некстати влюбиться - вот где засада. .
Проснуться в чужом мире. И нет ни воспоминаний, ни даже собственного имени. Потеряться между мирами, настоящим, жестоким и другим, что является по ночам обрывками чужой жизни. Найти себя, обрести собственное лицо, что как тысяча масок, не сломаться под ударами судьбы. Это история о приключениях, жадности, дружбе и предательстве. О бессильных магах и силе человеческой души. О любви к самому главному — жизни.
Алтайский исследователь, краевед, писатель и общественный деятель Василий Фёдорович Гришаев рассказывает о репрессиях 1930х годов на Алтае и их жертвах в селе Сростки, на родине Василия Макаровича Шукшина.
Это моя вторая книга, в которой я продолжаю делиться с вами рецептами замечательных видов хлеба на закваске, выпеченных на самой обыкновенной кухне, в самой обычной духовке. И делаю это я с большим удовольствием, потому что очень надеюсь, что вам понравится этот хлеб так же, как и мне. К каждому рецепту есть ссылка на пошаговый видеорецепт.
Что происходит с эльфами, если убийство себе подобного перестало быть под запретом? Кто и почему преследует Алинаэль и хочет ее смерти? Неужели это месть ее близким? Или же кто-то узнал о предназначенном ей Пророчестве и боится его исполнения? Она физически слабая полукровка, да и особенности магического Дара не позволяют ей причинять вред кому-либо, даже ради собственного выживания. Поэтому враги считают, что отправить ее за грань не составит труда. Но, возможно, ее ум, доброта, сильный дух и те, кто любят, помогут ей спастись?
В Гномьих Горах, за нарушенное равновесие, жадных гномов ждет неминуемая, суровая кара. Мир никому не позволит ненасытно пользоваться своими богатствами, погубив его гармонию. Найдется дерзкий, самоуверенный смельчак, посчитавший, что его выдающаяся магическая Сила позволит ему поспорить с Миром. Тем страшнее, однажды, лишившись этой силы и власти, ощутить себя беспомощным смертным. Но Александрэль никогда не сдается, отважно борясь до конца. И за это получит награду, о которой мог только мечтать. Но, как не потерять то, что стало важнее всего в его жизни?
Современное слово «сойка», принадлежащее птице с яркой расцветкой перьев, происходит от старинного слова «соять» - сиять, то есть. Испокон века сияющую птицу и любили, и уважали. Даже день особой для нее ввели в календарь. Он так и называется: Сойкин день. Вот о ней - о загадочной сияющей птице, которая живет рядом с нами, и идет речь в книге.