Синдик - [49]

в контроле и выгони негодяя, когда поймаешь его за руку. Сделай Фонд скупым дядюшкой Скруджем вместо того, чтобы он раздавал всем сестрам по серьгам — и пусть люди беспокоятся о том, чтобы попасть в члены этого фонда, а не верят, что о них позаботятся, в случае если их схватят. Вести всеобъемлющую статистику от рождения до смерти, с персональными кодами и отпечатками пальцев, пропиской и газовой камерой, если ты забудешь сообщить о перемене своего местожительства? Знаешь, что плохо в этих умниках, Чарлз? У них постоянный запор. И они хотят, чтобы этот запор принял вселенский размах.

Чарлз помнил, что его дядя не прочь был пошутить на медицинские темы, когда заканчивал развивать свои теории.

— Синдик устоит, — сказал он Ли, думая о своем дядюшке, впавшем, что он делает, вспоминая Эдварда Фалькаро, который делал правильные вещи, сам не зная почему, думая о своих друзьях по 101-му участку, о счастливых толпах на Скрэтч Стрит Сквер, о добрых людях на 26-м аварийном участке в Ривередж, родившихся с их нетерпимостью и угрюмостью просто потому, что так там было заведено, и именно так тебе приходится себя вести. — Не знаю, что собираются предпринять Крими, но Правительство меня шокировало, и я не отрицаю, что и у нас есть некоторые отщепенцы, с которыми уже ничего не поделаешь. Но ты слишком насмотрелась на Крими, Правительство и наших диссидентов. Просто ты не знаешь наших простых людей, а тебе бы следовало их знать. В любом случае, все, что нам остается — это ждать.

— Да, — ответила она. — Мы можем только ждать. До Чикаго у меня есть ты, а у тебя — я.

Глава 18

Из-за газолиновых испарений они совсем не отдавали себе отчет, сколько прошло часов или дней. Время от времени им приносили еду, но по вкусу она напоминала то же самое авиационное топливо. Из-за постоянной головной боли он не могли даже думать. Когда Ли стала мучиться от непрекращающихся рвотных спазмов, Чарлз Орсино стал барабанить кулаком в люк и кричать. Он стучал и кричал около часа, причем его крик усиливался металлическими перегородками.

Наконец-то кто-то подошел — это был Риган. Когда тот открыл люк, глава Чарлза ослепли от яркого света.

— Что-нибудь случилось? — насмешливо спросил Риган.

— Мисс Фалькаро умирает, — ответил Чарлз. У него было такое ощущение, что по его горлу прошлись сапожной щеткой. — Мне не нужно говорить, что за вашу жизнь не дадут и пенни, если она умрет, и об этом узнают в Синдике. Ее нужно отсюда забрать, кроме того, ей требуется врач.

— Какой-то даго угрожает мне смертью? — развеселился Риган. — Как я понял из твоего собственного завещания, Синдик — это просто высоконравственные и глубоковерующие люди, это не какая-то зловещая организация. Да, здесь установлен микрофон. Это одно из неудобств ваших апартаментов. Тебе будет приятно узнать, что я считаю вашу беседу совершенно идиотской. Тем не менее, мертвая леди нам не нужна, а сейчас мы находимся в морском канале на входе в озеро Мичиган. Полагаю, никакого вреда не будет, если мы вас обоих переведем в другое место. Ты ее не поднимешь? Ступай впереди — и напоминаю, что, может, как сказала леди, я не такой уж хороший игрок в поло, но по части стреляющих игрушек я — настоящий эксперт. Пошевеливайся!

Чарлз не думал, что сможет сам удержаться на ногах, но показать свою слабость Ригану было невыносимо. Он должен попытаться. Шатаясь, он обнял Ли Фалькаро за плечи и помог ей выбраться черев люк. Риган с любопытством стоял рядом, приказав:

— Все время прямо и по трапу — наверх. Я отдал вам свою каюту. Скоро будем швартоваться — мне придется быть на палубе.

Чарлз уложил Ли в роскошную кровать, стоявшую в небольшой, но богато обставленной каюте. Риган высвистал палубного матроса и какого-то офицера, прибывшего с медицинским чемоданчиком.

— Сделайте для нее все, что сможете! — приказал тому Риган. А палубному матросу бросил: — Присмотри за ними. Они не должны ни к чему прикасаться. Если они будут доставлять какие-нибудь хлопоты, можешь их немного продырявить. — Насвистывая, он ушел.

Офицер беспомощно покопался в своем чемоданчике и ограничился тем, что прочистил ей лицо и горло. Матрос безучастно за ними наблюдал. Он был около шести футов ростом и не вдыхал целыми днями ядовитые испарения. Казалось, что от свежего воздуха молот в голове Чарлза стал стучать еще сильнее. Он свернулся в кресле и выдавил из себя, закрыв глаза:

— Пока вы боретесь с рвотными порывами, могу я попросить немного аспирина?

— Чего? О вас мне ничего не говорили. Вы с ней были в третьем трюме? Ладно, думаю, что можно. Вот, держите. — Он высыпал в ладонь Чарлзу с дюжину таблеток. — Эй, ты, дай ему немного воды!

Матрос принес стакан с водой из соседней ванной, и Чарлз запил несколько таблеток сразу. Офицер был занят изучением какого-то медицинского буклета, и через некоторое время с беспокойством спросил:

— Вы разбираетесь в медицине?

Трудноуловимая, без четких границ боль начала распространяться по всей голове Чарлза, становясь уже не такой резкой. Он почувствовал, как его затягивает сладкая сонливость, но все-таки нашел еще силы ответить: