Син Син Мин: Книга ни о чем - [5]

Она неправа. Если любовь глубока, тогда обязательно должны быть какие-то ссоры: иногда вы будете конфликтовать, но конфликт не разрушит любовь — он обогатит ее. Если есть любовь, она будет обогащена конфликтом; если ее нет, тогда вы разделяетесь, расходитесь. Десять лет — это долгое время, даже двадцать четыре часа слишком долго, чтобы пребывать постоянно в одном состоянии ума, потому что ум двигается к противоположности.

Вы любите человека и иногда чувствуете гнев. В действительности только из-за любви вы и чувствуете гнев. Иногда вы ненавидите. Временами вы хотели бы пожертвовать собой за вашего любимого, а иногда хотели бы его убить, и оба — это вы.

Если вы никогда не ссорились за десять лет, это значит, что любви вообще не было; это значит, что не было связи. Вы боялись, что любой гнев, любой конфликт, любая мелочь могут разрушить все Вы так боялись, что никогда не ссорились. Вы никогда не верили, что любовь может быть глубже, чем ссора, что ссора может быть временной и что после ссоры вы еще глубже падете в объятия друг друга. Нет, вы никогда в это не верили, вот почему вы старались не ссориться. И не удивительно, что мужчина ушел. Я сказал ей: «Я удивлен, что он оставался с вами десять лет.»

Один человек пришел ко мне и сказал:

«Что-то не в порядке с моим сыном. Я знаю его двадцать лет, и он всегда был послушным. Вы нигде не нашли бы такого хорошего мальчика. Он никогда не перечил, никогда не шел против меня. А сейчас он вдруг стал хиппи, теперь вдруг он перестал слушаться. Он смотрит на меня так, будто я вообще не его отец; он смотрит на меня так, как если бы я был незнакомцем. А ведь двадцать лет он был так послушен. Что произошло с моим сыном?»

Ничего не произошло. Это то, чего можно было ожидать, потому что если сын действительно любит своего отца, он бывает и непослушным. Кого еще он может ослушаться? Если сын действительно любит своего отца и верит ему, он когда-нибудь уйдет, потому что он знает: связь так глубока, что непослушанием она не будет нарушена. Скорее наоборот — она будет обогащена: противоположность обогащает.

В действительности противоположность не есть противоположность, это просто ритм — ритм одного и того же: вы слушаетесь, а потом не слушаетесь — это ритм. Иначе, если вы просто продолжаете слушаться и слушаться, все становится монотонным и мертвым. Монотонность — это природа смерти, потому что там нет противоположности.

Жизнь — это жизненность, там есть противоположность, есть ритм. Вы идете — вы возвращаетесь, вы уходите — вы приходите; вы не подчиняетесь, затем подчиняетесь; вы любите и вы ненавидите — это жизнь, но не логика. Логика говорит: если вы любите, вы не можете ненавидеть. Если вы любите, как вы можете гневаться? Если вы любите таким образом, тогда вы любите монотонно, на одном и том же уровне, но тогда вы станете напряженным и расслабиться невозможно.

Логика верит в линейные явления: вы двигаетесь по одной линии. Жизнь верит в окружность: одна и та же линия поднимается, опускается и становится кругом.

Вы, наверное, видели китайский круг «инь и янь». Вот такова жизнь — противоположности встречаются. Этот круг «инь и янь» — наполовину белый, наполовину черный; в белом есть черная точка, в черном — белая точка. Белое переходит в черное, а черное переходит в белое — это круг. Женщина переходит в мужчину, мужчина переходит в женщину — такова жизнь, и если вы посмотрите внимательно, вы увидите это внутри вас.

Мужчина не есть мужчина двадцать четыре часа в сутки, не может им быть; временами он — женщина. Женщина не есть женщина двадцать четыре часа в сутки, временами она также и мужчина.

Они переходят в противоположности. Когда женщина гневается, она больше не женщина: она становится более агрессивной, чем любой мужчина, и она более опасна, чем любой мужчина, потому что ее мужское начало чище и никогда не использовалось. Поэтому когда она использует его, оно имеет такую остроту, с которой никакой мужчина не сравнится. Это так же, как почва, которая не использовалась много лет: когда вы бросаете зерно — рекордный урожай!

Женщина становится мужчиной иногда, но когда она становится мужчиной, тогда никакой мужчина не может с ней соревноваться,— тогда она очень опасна и тогда мужчине лучше подчиниться. Это делают все мужчины — они подчиняются, сдаются, потому что мужчина должен немедленно стать женщиной, иначе будет проблема. Два меча в одних ножнах — и будет проблема. Если женщина стала мужчиной, если она сменила роль, мужчина немедленно становится женщиной: теперь все восстановлено — круг снова завершен.

А когда мужчина становится подчиненным и сдается, эта сдача обладает такой чистотой, с которой не может сравниться ни одна женщина, потому что обычно он никогда не пребывает в этом положении, в подобной игре. Обычно он упорствует и сражается. Обычно он воля, а не отдача, но когда он поддается, это обладает такой невинностью, с какой ни одна женщина не сравнится. Посмотрите на мужчину в любви: он становится как малый ребенок.

Но жизнь так и происходит. Если вы понимаете это, тогда вы вообще не волнуетесь, тогда вы знаете, что если возлюбленный ушел — он вернется; если любимая сердится — она полюбит. Тогда у вас есть терпение. С Аристотелем вы не можете иметь терпения, потому что там если возлюбленный ушел,— он ушел в прямолинейное путешествие, без возврата — это не круг. Но на Востоке мы верим в круг — на Западе верят в линию.