Симулятор. Задача: выжить - [32]

— А с чем вы собрались справляться? Кто-то здесь упоминал армию? — ехидно встрял депутат. — Если рванули военные склады, то много вы там найдете, умник!

Дед открыл рот, чтобы ответить, но тут с неба повалили густые сизые хлопья. Больше всего это было похоже на разодранную подушку с гусиным пером. Странный снег кружился, но до земли не долетал, рассеивался на высоте.

Валентин, Элеонора, Комар и еще несколько человек снова задрали головы, и, притихнув, следили за полетом сиреневой звезды.

— А что же это, если не солнце? — пискнула старушка в клетчатых шортах.

— Это иллюзия, — просто сказал Зиновий. Он завел будильники на трех телефонах, затянул на запястье третий браслет с часами и подмигнул Деду: — Обалденных размеров голография, с точкой приземления за Белым озером. Там сегодня рвануло.

— Конечно, иллюзия, — кивнул Дед. — Настоящее солнце никуда не делось, но как объяснить вот это? — Он глазами указал на север.

Там, над темной зубчатой стеной леса, едва заметно колыхалось прозрачное полотнище. Сколько я ни всматривался в нависающую над нами чашу цвета индиго, верхней границы стекла заметить так и не смог.

Оно растворялось в вышине. Но при этом не погружалось ниже уровня почвы. Ведь как-то мы с Комаром уцелели! И оно неумолимо наступало на поселок. Больше всего мне хотелось плюнуть на всех и бежать, не останавливаясь. Бежать куда угодно, лишь бы не видеть этой переливающейся целлофановой пленки среди черных облаков.

— Тоже со стороны Белого озера, — спокойно подтвердил Зиновий.

— Сволочи, что они с народом делают! — выругался лохматый мужик в пижаме, тот самый, что звал смотреть труп. Он прижимал к себе тощую мосластую супругу, как будто ее пытались вырвать.

— Не все так просто, — Дед снова обращался к нам, ко мне и Комару. Он совершал большую ошибку, полагая, что сержант Комаров его слушает. Комаров его слышал, но не слушал. Он стоял рядом, дышал, переступал с ноги на ногу, но витал где-то в далеком звездном облаке. — Вы же могли заметить, что предыдущее стекло катилось восточнее. Если бы оно катилось этим же маршрутом... — он понизил голос, — здесь бы не осталось никого в живых.

— Не понимаю, — признался я. — Вы же говорили, что оно распространяется радиально, сразу во все стороны...

— Лексей Саныч, это опасно? — подала голос Элеонора. — Вот это, вроде северного сияния?

Дед вздохнул, беспомощно глядя на меня. Он благородно предоставлял мне первенство в организации всеобщей паники.

— Понятно, — сказал носатый Зиновий, в очередной раз меня удивив. — Надо сматываться.

— Оно будет здесь примерно... часа через полтора, — Дед говорил негромко, как будто специально только для меня и Зиновия, но слышали не только мы.

— Ага, на закате, — кивнул Зиновий, поправляя хронометры.

— Кто будет? Что будет? — посыпалось отовсюду, как горох.

— Кто как хочет, а мы уезжаем, — авторитетно рубанул воздух широкий мужик в майке. Он крепко держал за руку свою блондинку в красном платье. Под светом нового солнца его белокожее незагорелое тело напоминало восставшего из могилы мертвеца. — Не нравится мне все это! Вы слышите, как пахнет? Химикатом пахнет! Минуты мы тут не останемся!

— Мы тоже!

— Ребята, так нечестно; мы договаривались — пешком...

Я решил на них забить. Все равно их не убедить, пусть идут. Если Лексей Саныч не пошутил, а такими вещами не шутят, то на станции стекло поработало, как сенокосилка. И неизвестно, вдруг эта косилка захочет вернуться. А еще он что-то говорил про саму станцию, якобы стекло размазало вокзал и бензоколонку. Я так и не понял, что значит «размазало».

Вообще неизвестно, чего теперь ждать.

Дед был прав. Если это стекло, нам понадобится низина, и чем скорее, тем лучше. Нет, черт подери, нам понадобится не низина, а самый настоящий подвал. Кроме того, нас слишком много, и убедить их всех, что надо отсиживаться в подвале, просто нерельно. Собрать экспедицию к месту взрыва — еще нереальнее. Я подумал, что «добровольцы» не пойдут даже под дулом автомата.

Светловолосая женщина в красном сарафане начала шумно ссориться со своим мужем. Толстой бабке с зонтом стало дурно, ее усадили прямо на асфальт, но на асфальте она обожглась.

— Мне не верят, — устало поделился Дед. — Они не верят, потому что не видели. Человек так устроен... Очевидно, в прошлый раз стекло зародилось сразу южнее поселка, — не в тему, задумчиво прошепелявил он.

— А почему вы предположили кольцевой фронт? — мгновенно ухватив суть проблемы, встрял юный кудрявый «физик». — Возможно, эта... этот феномен распространяется в виде сильно вытянутой капли, и только потом разворачивается, как лассо в полете... — Он нарисовал в воздухе лассо.

— В виде строба, — забормотал Дед. — Это интересно... Но тогда... Тогда, учитывая избирательную агрессивность... Можно у вас попросить бинокль? — повернулся он к Валентину, завладел оптикой и принялся обшаривать небо.

Меня не покидало ощущение слежки.

Недоброжелательные холодные глаза разглядывали нас, как личинок под микроскопом. А может быть, вовсе и не глаза, а совсем другие органы чувств, недоступные нам. На миг мне вдруг померещилось, что из черной тучи высунется колоссальных размеров пинцет, подхватит кого-нибудь... да вот хотя бы толстую тетку с зонтиком, и рывком утянет наверх. Стальные усики пинцета, толщиной с телеграфный столб, пережмут тетку поперек живота так, что разом хрустнут ребра и сломается позвоночник, голова ее закинется набок, изо рта и глаз полезет желтое, по ногам потечет кровь... А мы успеем только хором завизжать и присесть, как под бомбежкой.