Симулякры и симуляция - [43]
Это именно то, что происходит с нами отныне не только на уровне сообщений, но и на уровне индивидов в случае с клонированием. В действительности, это то, что происходит с телом, поскольку оно само задумано отныне только как сообщение, как склад информации и сообщений, как информатическая субстанция. Таким образом, ничто не противопоставляется его серийной репродуциремости в тех же понятиях, которыми пользуется Бенджамин для индустриальных объектов и масс-медийных образов. Имеет место прецессия репродукции самой продукции, прецессия генетической модели всем возможным телам. Именно вторжение технологии руководит подобным опрокидыванием, технологии, которую Бенджамин уже описывал в своих крайних последствиях как тотальный медиум, но еще в индустриальную эпоху — гигантский протез, который управлял поколением идентичных объектов и образов, ничем неотличимых друг от друга — не замышляя еще современного углубления этой технологии, делающей возможным поколение идентичных существ, без возврата когда-либо к существу оригинальному. Протезы индустриального века еще внешние, экзотехнические, те, которые знакомы нам, разветвлены и интериоризированы: эзотехнические. Мы живем в век мягких технологий, генетического и ментального software[80].
Пока протезы старого золотого индустриального века были механическими, они еще обращались к телу, чтобы модифицировать из него образ — они сами, обратимо, были обращены в воображаемое, и этот технологический метаболизм также являлся частью образа тела. Но когда достигается точка невозможного возврата (dead-line) в симуляции, то есть, когда протез углубляется, интериоризируется, проникает в анонимное и микроиолекулярное сердце тела, как только он противопоставляется телу даже как «оригинальная» модель, сжигая все последующие символические пути, любое возможное тело является при этом лишь его незыблемым повторением, тогда наступает конец тела, его истории, и его перипетий. Индивид теперь не более, чем раковый метастаз собственной базовой формулы. Все индивиды, появившиеся посредством клонирования из индивида Х, являются ли они чем-то еще кроме ракового метастаза — пролиферацией одной и той же клетки, такой, какую можно видеть в раковой болезни? Существует тесная связь между основной идеей генетического кода и патологией рака: код обозначает наименьший элемент, минимальную формулу, к которой можно свести целого индивида, и такого, который способен воспроизводиться только идентичным самому себе. Рак означает пролиферацию базовой клетки до бесконечности, не принимая во внимание органические законы единства. Так же происходит в клонировании: ничто более не противопоставляется продлению Того же самого, беспрестанной пролиферации единственной матрицы. Когда-то сексуальное производство еще противопоставлялось этому, сегодня можно наконец изолировать генетическую матрицу идентичности, и возможно уничтожить все дифференциальные перипетии, которые составляли случайный шарм индивидуумов.
Если все клетки изначально задуманы как средоточие одной и той же генетической формулы, то чем еще они являются — не только идентичные индивиды, но все клетки одного и того же индивида — как не раковым разрастанием этой основной формулы? Метастаз, начатый с индустриальных объектов, заканчивается в клеточной организации. Бесполезно спрашивать себя, является ли рак болезнью капиталистической эры. В действительности это болезнь, управляющая всей современной патологией, потому что она сама есть форма вирулентности кода: обостренное излишество одних и тех же знаков, обостренное излишество одних и тех же клеток.
Сцена тела изменяется на протяжении необратимой технологической «прогрессии»: от солнечного загара, который уже соответствует искусственному использованию натуральной среды, то есть, созданию из него протеза тела (сам он становится симулированным телом, но где она, истина тела?) — к домашнему загару при помощи иодной лампы (еще старая добрая механическая техника) — к загару при помощи пилюль и гормонов (химический и вводимый в желудок протез) — и, наконец, к загару вмешательством в генетическую формулу (несравнимо более продвинутая стадия, но все-таки протез: просто он окончательно интегрирован, он даже не проходит больше, ни через поверхность, ни через отверстия в теле), а происходит от различных тел. Метаморфозы произошли со схемой всего ансамбля. Традиционный протез, служащий восстановлению отказавшего органа, не меняет ничего в основной модели тела. Трансплантация органов относится все еще к этому порядку. Но что сказать о ментальном моделировании при помощи психотропных веществ и наркотиков? Сцена тела
