Симуляция - [16]

Между тем мы сначала по легкому сооружению, напоминающему подъемный мост, прошли в гнездо, оказавшееся вблизи неожиданно просторным, а затем, под рев толпы, и на стартовую площадку центрального загонщика. На узком мостке меня вытолкнули вперед, и лишь один из секъюрити проследовал за мной до площадки. Там он прочитал мне короткое напутствие, что было для меня совершенно неожиданно. Я как-то забыл, что эти парни вообще-то могут говорить.

– Значит так, – он опустил руку в карман, – у меня здесь шприц. Если я тебя уколю, ты грохнешься сразу. А если пойдешь сам, у ребят внизу будет шанс успеть с брезентом. Понятно?

– Нет вопросов, – ответил я, скинул пиджак и приветственно помахал публике руками.

Потом у меня возникла еще одна идея. Я попросил:

– Скажи им, что я посвящаю этот шаг молодой ведьме Дио, которая сидит в первом ряду.

– Иди, иди, – поторопил меня охранник, и вдруг добавил, – Иди быстро. Быстро идти легче, чем медленно, – и начал повторять мою тираду в свой ларингофон, не спуская, однако, с меня глаз. Он все еще опасался сюрпризов. Профессионал!

Я посмотрел на трос, попробовал его ногой. Он выглядел достаточно надежно, толщина его была сантиметров пять, снаружи его покрывала какая-то ткань или кожа, а натяжение было таким, что он казался жестким. По крайней мере здесь, у площадки. Пару раз я осторожно ступил на него и быстро отступил обратно. Если успокоиться, то это кажется выполнимым. Я сделал несколько глубоких вдохов, сосредоточился и поднял глаза. Мой взгляд уперся в экран, на котором во всю пенилось и бурлило пиво с рекламного ролика. Я повернул голову и увидел рекламу стирального порошка, взмахи белого полотна и нежно-зеленую лужайку. "Блин, пошел бы в агрономы… Ходил бы сейчас по полям…"

Диктор начал говорить:

– Так и есть, господином Петровым движет романтическое чувство. Его подвиг посвящается ведьме Дио, она…

Я раскинул руки, и, стараясь не глядеть в низ, сделал шаг.

– Он начал идти! Он идет!!

Всякий, кто однажды родился, уже избран и посвящен, а потому способен на все. [30]

Честное слово, я смог сделать пять или шесть быстрых шагов. Канат все-таки начал вибрировать, и это было для меня слишком. Сделав несколько судорожных движений, я неуклюже рухнул на трос, чуть не сел на него верхом, и непонятно как сумел зацепиться сгибом одной руки. Меня качало, как черт знает что, я совершенно потерял ориентацию в пространстве. Последнее, что я увидел, была босая девичья ножка, ступавшая по нежной зеленой траве. Волна, побежавшая по тросу от моего падения, вернулась назад и с такой силой ударила меня по руке, что я, кувыркаясь, полетел вниз. Только бы не промахнуться.

Я упал на брезент, и не скажу, что это было приятно. В первый момент мне казалось даже, что я что-то себе сломал. В следующий меня уже бросили на носилки, и врач в маске закатал мне рукав и вонзил в руку, которую кто-то крепко держал, иглу шприц-тюбика. Я попытался встать, но меня уложили обратно, и, кажется, начали пристегивать. Затуманившимся взглядом я увидел над головой экран с зеленой лужайкой, и мне показалось очень странным и важным, что только что я был к нему так близко. И в следующее мгновение я все понял. Меня начала бить истерика. Я хохотал и вяло пытался вырваться от моих тюремщиков, до тех пор, пока желто-зеленый туман не заволок мое сознание.

* * *

Очнулся я уже в знакомой комнате. Только на этот раз я лежал на носилках, стоящих прямо на полу. В голове был туман, и страшно хотелось пить. Не знаю, сколько времени мне понадобилось на то, чтобы хоть как-то прийти в себя, слезть с носилок и сесть на пол. Еще через какое-то время я смог встать и сделать несколько шагов. В комнате по-прежнему был легкий стол и два стула. На столе стояла бутылка вина. Я поразился любезности моих хозяев, но вино оказалось запечатано, а пальцы меня пока слушались недостаточно. Я начал ходить туда-сюда, чтобы восстановить кровообращение. Обследовав карманы, я обнаружил, что у меня опять пропали телефон, зажигалка и портмоне.

Не пытайтесь жить вечно: у вас ничего не выйдет. [25]

Наконец, сознание вернулось ко мне в достаточной степени, чтобы я понял, где я нахожусь, и что меня ожидает. Скорее всего меня ожидала участь безымянного трупа на городских улицах или в реке. А вино было столь мило предложено лишь потому, что с пьяного трупа и спрос меньше.

Впрочем, если других вариантов нет, то почему бы и не выпить? А если есть, то не все ли равно?

Я протолкнул пробку внутрь карандашом и вместе с бутылкой залез под стол, предварительно пододвинув его к двери.

Там я уперся в дверь спиной и сделал несколько глотков, затем огромным усилием воли заставил себя оторваться, и начал расшнуровывать правый ботинок. Стянув его, я вытащил стельку. Под ней в вырезанных в подошве углублениях лежали два небольших предмета. Сначала я достал маленький телефон, который по моей просьбе купила Мэри-Энн и незаметно передала Чирку, когда он ходил пить свою призовую дозу. Телефон работал. Посмотрев на его часы, я понял, что прошли почти сутки. Скоро должна была начаться большая игра. Я задумался. Первоначально я собирался звонить по этому телефону в полицию, дежурному по городу, знакомым журналистам и адвокатам, на телевидение и в Лигу Наций. Всем, кто мог вытащить меня отсюда и не дать закончить свой век в расцвете сил. Нужные телефоны были записаны на стельке.