Симеон Полоцкий - [27]

Монашеский постриг. Худ. А. Д. Лукашенок

Костел святого Стефана и Полоцкая иезуитская коллегия. Рис. Н. Орды

Рукопись Симеона Полоцкого

Царь Алексей Михайлович в келье монаха Симеона в Богоявленском монастыре. Худ. А. Д. Лукашенок

Автограф Симеона Полоцкого

Московский Кремль. Конец XVII в.

Русское богослужение. Рис. А. Мейберга

Царь Алексей Михайлович

Царица Мария Ильинична. По рис. А. Мейберга

Патриарх Никон

Патриарх Антиохийский Макарий

Патриарх Александрийский Паисий

Симеон Полоцкий. Гравюра Г. Глушкова, резьба по дереву А. Шлифера, XIX в.

Полоцкий музей книгопечатания. Экспозиция. Наборщик

Полоцкий музей книгопечатания. Экспозиция. Справщик

Титульный лист «Вертограда многоцветного»

Рукописи Симеона Полоцкого.Библиотека Государственного исторического музея

С. Полоцкий. Титульный лист подносной книжицы «Орел Российский». 1667 г.

С. Полоцкий. Рисунок из книги «Орел Российский»

Обручение царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной. По старинной французской гравюре

Царевич Симеон Алексеевич

Царевич Алексей Алексеевич

Царь Федор Алексеевич

Царевна Софья в женском монастыре. Худ. В. И. Суриков

Нотная «Псалтырь» Симеона Полоцкого. Конец XVII в.

Симеон Полоцкий вручает «Букварь» царевичу Петру. Худ. А. Д. Лукашенок

Царь Петр Алексеевич. Худ. Г. Кнеллер, 1698 г.

Царевна Софья Алексеевна

Коломенское. Гравюра XIX в.

Титульный лист книги С. Полоцкого «Обед душевный». 1681 г.

Заиконоспасский монастырь, церковь Святого Спаса

Место упокоения Симеона Полоцкого

Библиотека Симеона Полоцкого в Музее книгопечатания

Международная научная конференция, посвещенная 380-летию со дня рождения Симеона Полоцкого. 2009 г.

Может показаться, что Симеон упирал на механическую работу в стихосложении. Однако это не совсем верно. Такой подход позволял ученикам ориентироваться в море слов и понятий, находить нужные сочетания, а иногда и скрывать главное за словесной завесой. Мыслить свободно – вот чего добивался Симеон Полоцкий от своих учеников и с надеждой заглядывал в будущее.

Его речь перед российским монархом и вселенскими патриархами – образец дипломатии, свидетельство прозорливости и отчетливо выраженного желания иметь в Москве учебное заведение со статутом Академии, которого так и не смог добиться его незабвенный учитель Петр Могила для Киево-Могилянских Афин.

«Святейший патриарх Антиохийский Макарий – родитель мой прелюбимый любезно… благодать во благодать творити обещается», – сообщает Симеон Полоцкий архиепископу Черниговскому Лазарю Барановичу.

В чем же обещал помочь Симеону Полоцкому его святейшество? В самом начале 1665 года неподалеку от московского Кремля была сооружена «Божию человеку Иоанну Богослову новая палата, или паче Храм каменный во имя его». Прихожане пожертвовали на приобретение церковной утвари немалые деньги, а когда внутреннее убранство храма было завершено, то пригласили на литургию царя. Каково же было удивление Алексея Михайловича, когда после службы «благочестивые ктиторове» подали челобитную, в которой просили об устройстве высшего училища при храме. Но одной только челобитной на имя государя они не ограничились и просили царского духовника Андрея Савинова принять храм под свое покровительство, а также «словенские грамматики училище состроить», собрать учеников и пригласить учителей. И в прошении, и в челобитной чувствуется направляющая рука и помыслы Симеона Полоцкого.

Но Большой Московский собор отодвинул решение вопроса на целый год. Когда он завершился, прихожане церкви св. Иоанна Богослова вновь напомнили о себе, написав челобитную ко всем трем патриархам, чтобы «при том святом храме греческого и славенского языка по грамматичей хитрости учению, и на се благоугодное дело училище создати и учителя искусныя и богобоязливые… держати».

Просьбу богомольцев поддержал «благоговейный муж» Симеон Полоцкий, на имя которого патриархи Антиохийский и Александрийский, Макарий и Паисий, направили грамоты. Не отказал в прошении и патриарх Московский Иоасаф. Это была подлинная победа разума. Было получено не только драгоценное благословение, но и высказано проклятье всем возможным противникам проекта. Важнейшее историческое значение этих документов подтверждает следующий факт: впоследствии грамоты послужат основой для учреждения в Москве Славяно-греко-латинской академии.

Глава X. Русская пастораль

Не шелком и златом каждый красен буди, но добродетелями: ублажат тя люди.

Симеон Полоцкий

Человек праздный непременно придет в растерянность при первом намеке на душеполезное занятие, порой требующее насилия над собственной персоной и далеко не ясными видами на будущее. Человек, осененный небесным даром творца, строит свою философию, исходя из божественного происхождения прекрасного, отменно сознавая, что в вечной жизни сей труд зачтется ему как нравственный подвиг. Приготовление к нему непросто и преисполнено отрешения от мирской суеты.

В 20-х годах XVII века в Полоцкой коллегии и Виленской иезуитской академии читал курс поэтики Матей Казимир Сарбевский, которого современники величали «сарматским Горацием» – по происхождению и значимости поэтического дара. К великой беде Сарбевского, при жизни ему было не суждено увидеть издание своего трактата «О совершенной поэзии». Однако это не означало, что рукопись была не востребована и покрылась слоем библиотечной пыли. Напротив, сочинение Сарбевского было широко известно в студенческой среде в виде «скриптов», т. е. списков, а самого последователя идей Платона и Аристотеля превозносили едва ли не до небес. Вот что писал автор трактата «О совершенной поэзии»: «Только поэт, подобно Богу, своим словом или повествованием о чем-то как существующем делает так… что это нечто как бы возникает заново… Это нечто он извлекает из состояния потенции и переводит в актуальное состояние». Смысл высказывания более чем ясен – ни писатели, ни ораторы, ни историки в один ряд с поэтами поставлены быть не могут по одной простой причине – приземленности мышления.