Симбионт - [11]

— Дальнейшее изучение биотоков позволило имитировать команды на напряжение и расслабление. Сначала это получалось плохо, но потом процесс удалось отладить.

Она продемонстрировала запись, где волокна миуки опутывали механизм, напоминающий человеческую руку. При подаче команды, рука уверенно сгибалась в локте и поднимала пробный груз. А при подаче команды на разжатие рука в исходное положение не вернулась даже несмотря на наличие нагрузки, вес которой был направлен вниз. Волокна на первых этапах были не так исполнительны как их металлические аналоги.

Следом показывалась запись, на которой был уже примитивный робот, все перемещения которого осуществлялись за счёт синтетических волокон миуки. Конечно, движения были неидеальны, а сама конструкция выглядела очень ненадёжной, но важно было то, что она функционирует, и при этом выполняет человеческие команды. А недостатки легко списывались на то, что биоинженеры не большие специалисты в области робототехники, и именно поэтому, в частности, команда Перка сейчас находилась на этой базе.

— Я нигде не вижу защиты, — заметил Перк ещё до того, как запись закончилась, — насколько я слышал, миуки опасны на всех уровнях. Минимальная утечка свободной биомассы может привести к заражению и тяжёлым последствиям.

— Это так, но только когда речь идёт о настоящей, а не синтетической материи, — ответила Майя, — это является самым сложным вопросом, на который нам не удаётся получить ответ. Видите ли, мы рассчитывали на то, что синтетически придётся создать лишь небольшое начальное количество материи, а дальше она будет воспроизводиться сама, нужно будет лишь давать ей органику, но этого не произошло. Мы не можем получить из нашей массы настоящих миуки. Она как будто мертва. Если бы не наши эксперименты с биотоками и их положительные результаты, это можно было бы утверждать наверняка.

— Ну, тут есть что-то положительное, — заметил Перк, посмотрев на Чемберса. Тот утвердительно кивнул, — нет угрозы утечки. Или того, что биомасса примет форму маленького ядовитого миуки и кого-нибудь убьёт.

— Да. В этом состоит положительный момент, — подтвердила Майя, — но есть ещё отрицательный. Настоящих миуки что-то приводило в движение. Что-то ими управляло, и это что-то, — мы для удобства называем это нервной системой, — заслуживает внимания не меньше, чем физическая составляющая, но именно её оказалось невозможно воспроизвести.

— Но как такое возможно? — спросила Элла, — если миуки состоят только из волокон, то всё должно было получаться.

— Это главная загадка, над которой мы работаем.

— Какие-то намёки на решение есть? — спросил Чемберс.

— Да. Самая правдоподобная версия состоит в том, что существовало неизвестное нам волокно, почти мгновенно распадающееся после смерти, поэтому мы не можем его найти. Если оно существует, то проблема состоит в том, что оно является источником активности, которую можно засечь нашими приборами, и отдельно обнаружить нельзя. Также не получалось провести вскрытие ещё живой особи, потому что они гибнут при малейшей попытке хирургического вмешательства.

— Но в бою они выдерживают серьёзные ранения, — сказал Перк.

— Это никак не связано с тем, что они способны выдержать. Мы склонны думать, что это специальный защитный механизм. Это волокно, если оно и есть — их строжайшая тайна, по сравнению с которой даже жизнь целой колонии становится неважна.

— Ну, когда речь идёт о существовании всего вида, — заметила Элла.

— Несмотря на эту схожесть, нельзя приписывать им черты, характерные для настоящих животных или даже насекомых. У миуки своя логика, очень сложная. Учитывая, что у них нет механизмов размножения как таковых, то и о сохранении вида речи быть не может. В любой момент раненый солдат может стать биомассой и, растворившись в пузыре, через определённое время выйти оттуда огневиком или хлыстом. Впрочем, это уже не будет именно тот солдат, но для удобства понимания механизм можно истолковать и так.

— Тогда у меня возникает другой вопрос, — сказал Перк, — насколько я знаю, миуки и не питаются в привычном нам понимании. Это так?

— Так, — внимательно глядя на координатора, кивнула Майя.

— Откуда они тогда получают биомассу? Я читал, что на начальном этапе это делают специальные виды миуки, но в дальнейшем предполагалось появление чего-то более крупного, поскольку маленькие организмы уже не могут обеспечить нужное количество.

— Ответ на этот вопрос выходит за рамки моей компетенции, к сожалению.

Он понял, что она знает ответ. Может быть, у неё и нет допуска, но ответ она знает, только говорить его не может, либо не хочет.

— И ещё один вопрос, — сказала Эмма, повернувшись к Майе, — если нервной системой миуки управляет нервное волокно, то как они рождаются в колонии, если в обычной биомассе его нет?

— Здесь всё обстоит примерно так же, как и с привычными особями. Считается, что мы ни одной колонии не захватили в первозданном виде. В эту концепцию вписывается то, что нервное волокно могло распасться ещё до прихода людей, и мы его просто не обнаружили по этой причине. Возможно, в самой биомассе находятся определённые сгустки нервного волокна, вокруг которых вырастает особь, но и их должно что-то синтезировать, что не отметает концепцию наличия волокна в колонии.